Мармион

Этот замок захватывали и вновь отвоевывали во время войн между Англией и Шотландией, и едва ли случались такие сражения, где бы он не представлял собой главное место действия. Замок Норем расположен на крутом берегу, который нависает над рекой. Подвергаясь частым осадам, он то и дело нуждался в восстановительных работах.

В 1164 году его почти полностью перестроил Хью Падси, даремский епископ,[233] который добавил к замку большую башню, или донжон (см. следующее примечание); несмотря на это, король Генрих II[234] в 1174 году отвоевал замок у епископа и передал хранение его Уильяму де Невиллю.

После этого король ввел туда свои войска, и замок стал считаться королевской крепостью. Смотрителями этого замка (или капитанами его гарнизона) часто служили Греи из замка Чиллингем; все же, так как замок был расположен в приходе Святого Катберта (см. комментарии XXXI), он до самой Реформации[235] считался собственностью Даремской епархии.

Затем он переходил из рук в руки. После объединения корон[236] он был собственностью сэра Роберта Кэри (впоследствии графа Монмутского) в течение всей его жизни и жизни двоих его сыновей. Позднее, по вступлении на престол короля Иакова, Кэри продал замок Норем Джорджу Хоуму, графу Данбарскому, за шесть тысяч фунтов (см. об этом в его любопытных мемуарах, опубликованных мистером Констеблем из Эдинбурга).[237]

По словам мистера Пинкертона,[238] в Британском музее хранятся интересные воспоминания Дакров[239] о состоянии Норемского замка в 1522 году, вскоре после битвы при Флоддене (Б-6, 216). Донжон объявляется неприступным: «Провизии там три бочки соленых угрей, сорок четыре коровьих туши, три бочки соленого лосося, сорок четвертей зерна; кроме того, поблизости от стены замка пасется множество коров и четыреста голов овец; остается только приделать перья ко многим стрелам, да требуется хороший мастер по изготовлению стрел» (История Шотландии. Т. II. С. 201).

В настоящее время руины замка и внушительны, и живописны. Они состоят из большой разрушенной башни со многими сводами и остатков других построек, расположенных на большой площади за внешней стеной.

VI

А слабый ветерок,
Скользя над башней, трогал стяг...

(Строфа 2)

Возможно, нет необходимости напоминать моим читателям, что донжон в собственном смысле этого слова — самая укрепленная часть феодального замка: высокая квадратная башня со стенами неимоверной толщины, расположенная в центре других строений, от которых, однако же, она обычно отделена. Если враг занимал внешние оборонительные сооружения, сюда отступал гарнизон, чтобы из последних сил держать оборону.

Сам донжон состоял из большого холла и главных парадных комнат для торжественных случаев, а также крепостной тюрьмы; отсюда происходит современное, ограниченное по смыслу употребление самого слова «тюрьма».

Дюканж[240] (Voce Donjo[241] ) справедливо предполагает, что название происходит от того, что такая башня обычно строилась на холме, который по-кельтски называется DUN.

Борлез[242] же считает, что слово это связано с английским darkness — темнота, так как в этих комнатах темно и их фигурально называли темницами, связывая таким образом происхождение современного слова со старым.

VII

И весь он, с головы до пят,
Закован в сталь миланских лат.

(Строфа 6)

В средние века художники Милана прославились искусством изготовления оружия, как следует из приведенного ниже отрывка, в котором Фруассар[243] рассказывает о приготовлениях, сделанных графом Герфордом, будущим королем Генрихом IV,[244] и Томасом, герцогом Норфолькским, графом-маршалом, к предполагаемому поединку в Ковентри.[245] «Эти два лорда обильно запасли все необходимое в сражении; и граф Дерби отправил послов в Ломбардию, чтобы получить оружие у сэра Галеаса, герцога Миланского.

Герцог с радостью исполнил просьбу и предоставил рыцарю по имени сэр Фрэнсис, приехавшему с этим поручением, выбрать оружие для графа Дерби. Когда он отобрал все, что хотел (из кованого оружия и кольчуг), герцог Миланский из сильной любви к графу приказал четырем лучшим оружейникам Милана сопровождать рыцаря в Англию, дабы граф Дерби получил возможность вооружиться наилучшим образом» (Фруассар. Т. IV. С. 597).

VIII

«Кто помешал мне — тот убит».

(Строфа 6)

Гребень шлема и девиз Мармиона заимствованы из следующей истории. Сэру Дэвиду де Линдзи,[246] первому графу Крофорду, среди прочих высокопоставленных джентльменов во время визита его в Лондон в 1390 году нередко сопутствовал сэр Уильям Делзелл, который, согласно Бауэру,[247] на коего я и ссылаюсь, отличался не только мудростью, но и живым остроумием.