Марсельская сказка

И Реми втянула! Но ведь это он впустил их — чем только думал? Я повернула голову, скользя по его сгорбленной фигуре затуманенным взглядом: он стоял, опершись ладонями о кирпичную стену и склонив голову. Его плечи медленно поднимались, будто каждый вздох давался ему с трудом. Сколько раз он успел пожалеть о связи со мной? Поджав губы, я отвела от него взгляд и опустила руку в карман жакета, доставая оттуда сложенную в несколько раз страницу газеты. Пальцы упрямо не слушались, буквы плыли перед глазами, сливаясь в одну удручающую серую картинку. Я сощурилась, разворачивая страницу, как вдруг исступлённо замерла, рот мой приоткрылся, сердце больно ухнуло в пятки. Девушку на фотографии я узнала сразу.

«ДЕЛО РУК ГАНГСТЕРОВ?

Как удалось выяснить “Джерард Телеграф”, ночью двадцатого июня неизвестными была похищена внучка известного в Шотландии лорда Фергуса Бэлфора — Эйла Маклауд. Лучшие детективы Эдинбурга заняты её поисками, однако никто не смеет взять на себя ответственность обнадеживать горюющих родственников утешительными прогнозами. Напоминаем, что это уже четвёртое похищение за год, и пока полиции не удалось взять след преступников. Власти города утверждают, что похищения напрямую связаны с деятельностью лондонских гангстеров, расширивших площадь своего влияния. Мы следим за развитием событий».

Несколько крупных капель упали на страницу газеты, смазывая буквы, и когда я перевела взгляд на своё фото, беззвучный плач обратился горькими всхлипами. Фотография была сделана на позапрошлое Рождество — тогда фотограф жутко нервничал, мой отец без конца курил, а мать проклинала нашу уродливую ёлку. Я не улыбалась, потому что хотела как можно скорее избавиться от депрессивного влияния своей семьи и вернуться в Кембридж, моя прическа выглядела смехотворной, а в глазах застыло пренебрежение ко всему живому. И всё же я была там. Среди своей семьи, в роскошной гостиной поместья Роузфилда, и не знала никаких проблем кроме вынужденных рождественских каникул в компании своих надоедливых родственников.

— Что там написано? — прогремел голос над моей головой, и я дёрнулась, когда подошедший ко мне Реми выдернул у меня из рук газету. — Британская газета? Какого чёрта она делала у того бестирийца?

Я сглотнула, стёрла слезы и шмыгнула носом. Взгляд зацепился за дату в углу страницы — двадцать третье июня. Тихий вздох сорвался с моих губ, мысли в голове смешались. Двадцатого июня меня похитили. Сколько же дней я провела в подвале, учитывая, что уже сутки мы с Реми в пути?

— Какое сегодня число? — голос мой сел, когда я подняла на мужчину взволнованный взгляд.

Он опешил, но на вопрос ответил:

— Двадцать четвёртое июня. Как эта газета оказалась у бестирийцев?

— Да откуда мне знать!

Вдруг по всей улице раздался звон колокольчика. Мы одновременно шагнули в тень тупика и уставились на почтальона, на велосипеде промчавшегося по улице. Реми сжал челюсти, покачал головой и вернул мне газету.

— Нам пора. Здесь небезопасно. Бестирийцы в любой момент могут очнуться.

— Но как ты…

Его взгляд ожесточился.

— Я сказал: нам пора.

Я сжала кулаки, но благоразумно промолчала, посчитав, что впереди нас ждёт бесчисленное множество шансов разругаться. Воздух уже наэлектризовался, как перед грозой, и я знала — стоит нам достигнуть безопасного места, как его гнев обрушится на меня обезумевшей стихией, он сравняет меня с землёй и живого места на моей душе не оставит. Глупо было пытаться доказывать самой себе, что после вчерашнего я этого не заслужила.