Маршалы Наполеона. Исторические портреты

Тем временем в Испании происходили весьма драматичные события. Весной 1808 года на пиренейской границе Испании были сосредоточены три французские армии. Первой из них, высокопарно именуемой Корпусом океанского побережья, командовал маршал Монси. Маршалу в это время исполнилось пятьдесят четыре года, и не вполне ясно, почему Наполеон вызвал его из отставки и отправил в новый поход. Ведь с тех пор, как молоденький Монси, сведя с ума свое семейство, выбросил в окно учебники по юриспруденции и трижды сбегал из дома, чтобы поступить в армию, прошло уже около сорока лет. Несмотря на мужество и упорство, он едва ли мог соперничать в отношении славы с более молодыми ветеранами Великой армии. В качестве заместителя Наполеон придал ему Груши, командующего тяжелой кавалерией, и оба полководца вошли в Испанию весьма осторожно и ни в коем случае не рассчитывая на теплый прием.

Но их страхи оказались беспочвенными. Изумленные испанцы предположили, что французы вступили в их страну исключительно для того, чтобы помочь им в их мятеже против короля Карла, устрашающего вида королевы и ненавистного фаворита Годоя, причем Монси не сделал ничего, что могло бы развеять их иллюзии. Французов везде встречали с воодушевлением, хотя испанцы, наслышанные об удивительных подвигах Великой армии в Моравии, Египте и Польше, были несколько озадачены молодостью и неважными физическими данными новобранцев, приведенных Монси на их равнины. Испанцев ждал и второй сюрприз. По пятам Монси и Груши двигался Мюрат, блистательный штаб которого поражал воображение испанских крестьян на всем пути великого герцога, проходящем через Бургос и Вальядолид до Эль-Молара, городка близ Мадрида, где Мюрат разместил свою штаб-квартиру.

Далее, как будто у Монси, Груши и Мюрата не хватало сил для решения поставленной перед ними задачи, границу начала пересекать третья армия, на этот раз под командованием Бессьера, поддерживаемого легкой кавалерией темпераментного Ласаля. Испанцы, жившие вдоль дороги в столицу, начинали спрашивать друг друга о том, что же, собственно, происходит в стране, но сомневаться им пришлось очень недолго. Французы занимали города, не имеющие крепостных стен, а в городах-крепостях по-прежнему стояли испанские гарнизоны. Вскоре, однако, в некоторые крепости «на поправку» стали прибывать вполне здоровые на вид инвалиды. Когда их накапливалось достаточно много, они неожиданно обретали свое прежнее здоровье и захватывали крепости вместе со всеми военными запасами, накопленными там испанцами.

Ситуация в Мадриде приближалась к кризисной. В поддержку принца Фердинанда выступили толпы мадридцев, а жаждущая самосуда группа горожан даже устремилась на поиски Годоя, который прятался на чердаке, завернувшись в рогожу. После вынужденного двухдневного поста он был схвачен и чуть не убит, но его отбили солдаты Мюрата и поместили в тюрьму, где он должен был дожидаться решения французского императора. Затем, чтобы спасти Годою жизнь, королева убедила упрямого Карла дезавуировать фаворита и окончательно отказаться от престола в пользу принца Фердинанда.

Мюрату, которому приходилось находиться в самом центре разразившейся бури, все эти события были очень не по душе. Он приехал в Испанию в убеждении, что там вскоре обнаружится свободный трон, и был совершенно уверен, что окажется самым подходящим кандидатом на него. Ему, как заинтересованному наблюдателю, также представлялось, что его шансы стать популярным в Испании королем будут существенно выше, если он заменит слабого Карла, а не популярного принца Фердинанда. Император, который обычно сам принимал решения такого масштаба, находился далеко, и Мюрат, главнокомандующий французскими силами в Испании, оставался без определенных инструкций. Поэтому он решил продолжать обходиться с принцем, как с принцем, а с королем, как с королем.

Тихо тлевшая ссора теперь разгорелась ярким пламенем, угрожавшим охватить всю страну. Короля Карла, его супругу, перепуганного Годоя и темпераментного принца (или короля?) Фердинанда удалось убедить поспешить в Бургос и отдаться на суд всеведущего императора Наполеона. Соперники чуть ли не наперегонки друг с другом стремились попасть на прием первыми, но, прибыв в Бургос, увидели, что Наполеона там нет, и Фердинанд, кастильская гордость которого была сильно уязвлена, отказался ехать дальше. К счастью, под рукой оказался Бессьер, сумевший объяснить принцу, что оставить поле боя родителям и Годою было бы чудовищной глупостью, после чего Фердинанд не только переехал ближе к границе, но и пересек ее, чем полностью отдал себя во власть Наполеона. Впрочем, осторожность не помогла бы ему в любом случае, поскольку у Бессьера был секретный приказ арестовать принца, если тот откажется продолжать путешествие.