Маршалы Наполеона

Закономерен вопрос, почему это произошло. Учитывая, то что Даву был женат на сестре генерала Леклерка — зятя Наполеона, казалось бы, сам по себе напрашивается ответ: Луи Николя был произведен в маршалы исключительно по этой причине. Такое объяснение, однако, не годится, ибо к тому времени, как это случилось, генерал Леклерк уже третий год как был в могиле, а его вдова утешилась, выйдя замуж за князя Боргезе. Что же касается воинских талантов Даву, то они, несмотря на его участие в боевых действиях на Рейне, в Вандее и во время Египетской экспедиции Бонапарта, были отнюдь не бесспорны. Таким образом, объяснить получение маршальского жезла военными заслугами Луи Николя тоже не представляется возможным. Поэтому надо, очевидно, вновь обратиться к свидетельствам современников, попытаться найти в их воспоминаниях ответ на поставленный вопрос. В мемуарах Мармона, там, где речь идет о первых годах империи во Франции, упоминая Даву, он пишет: «Даву сам себя назначил шпиком императора и каждый день лично являлся к нему с докладами… Это был, в полном смысле этого слова, сущий мамлюк, неустанно афиширующий свою преданность»^{295}. В свою очередь, в записках Лауры д’Абрантес упоминается о том, что по поручению Даву начальник жандармского эскадрона в Брюггском лагере Флоренвиль занимался перлюстрацией, распечатывая «все письма людей, недостойных доверия», и подавал выписки из них командующему^{296}.

Наполеон I

Генерал Тьебо в своих мемуарах приводит чрезвычайно любопытное высказывание о Даву одного из своих сослуживцев. «Он (Даву), — заметил этот генерал[113], — хороший муж и хороший отец и едва ли хозяин в своем собственном доме; и все же он без колебаний принесет в жертву свою жену и детей[114] ради того, что он считает своим долгом»^{297}.

И еще одно свидетельство, на этот раз письмо самого Даву Наполеону от 1 мая 1804 г.: «Гражданин Первый Консул, — говорилось в нем. — …Армия желает, чтобы вы приняли титул императора французов (императора галлов[115]). Это в большей степени гарантия нашего счастливого будущего, нежели честь лично для вас. Одно ваше имя громче всех титулов, когда-либо данных тем, кто находился у власти. Но постольку, поскольку вы возглавляете великую и отважную нацию, вы должны принять титул, принадлежащий государям самых могущественных народов… Вы отнимете все надежды у Бурбонов, у которых нет ни добродетели, ни славы»^{298}.

На основании свидетельств мемуаристов, вероятно, можно прийти к следующим выводам: Наполеон увидел в Даву идеального исполнителя любых своих распоряжений, готового даже «ради пользы дела» взять на себя малопочтенную роль осведомителя. Пунктуальный и жесткий, умеющий доводить каждое порученное ему дело до конца, да к тому же уверовавший в счастливую звезду своего господина, Луи Николя Даву уже в силу совокупности всех этих качеств, очевидно, был достоин стать маршалом империи, попав в «первую обойму» лиц, удостоенных этого звания.

Впрочем, ведя речь об институте маршалов империи вообще и о маршале Даву в частности, надо отдавать себе отчет в том, что в наполеоновской Франции звание маршала имело не столько военное, сколько политическое значение. «Помните, — говорил Наполеон своим маршалам, — что вы являетесь солдатами лишь тогда, когда вы находитесь с армией. Звание маршала всего-навсего гражданское отличие, которое дает вам право на почетное положение при моем дворе… но оно не обладает никакой властью само по себе. На поле боя вы — генералы; при дворе — знатные особы, принадлежащие государству благодаря тому положению в обществе, которое я создал для вас, когда даровал вам ваши звания»^{299}.

Получив звание маршала, Даву одновременно занял пост президента коллегии избирателей департамента Йонна, обретя тем самым тот политический статус, о котором столь недвусмысленно высказался император^{300}.

Заручившись поддержкой Австрии и России, Англия вынудила Наполеона отказаться от дерзкого плана вторжения на Британские острова. Вместо грандиозной десантной операции солдатам Великой армии предстоял поход на восток, к рейнским рубежам империи, и далее на Вену. По словам одного из биографов Даву, «кампания 1805 г. впервые дала маршалу возможность руководить большими подразделениями всех родов войск и… подтвердить, что Наполеон был прав, сочтя его достойным маршальского жезла»^{301}.

Даву

В завершившейся разгромом и капитуляцией австрийской армии генерала Мака Ульмской операции (сентябрь-октябрь 1805 г.) командующий 3-м корпусом Великой армии проявляет себя как превосходный исполнитель приказов императора. Солдаты Даву всегда готовы по первому распоряжению явиться на поле боя, четко выполнить поставленную перед ними задачу. Луи Николя зорко следит за поддержанием неукоснительной дисциплины и порядка в рядах третьего корпуса, решительно искореняя мародерство — явление далеко не редкое во французских войсках.