Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики

– Она сделала нечто такое, что побудило бабушку расстаться с вышколенным стрелком. Мата пришла к ней и попросила, чтобы ее удочерил кто-нибудь из другой семейной ветви. Святая простота! Она решила, что раз уж ты усыновлен, то не имеет никакого значения тот факт, что она твоя племянница, – остается лишь немного переиграть, и она сможет выйти за тебя замуж. – Джери хмыкнул. – Если бы тебя усыновили в другой ветви, у нее еще могло бы что-то получиться. Но она, очевидно, рехнулась, если решила, что бабушка – бабушка! – согласится на такой скандал.

– Да, но… мы ведь, в сущности, не были родственниками. Да я и не собирался жениться на ней.

– Ну хватит! Я уже устал от тебя.

Торби бродил по кораблю, не желая возвращаться в каюту и встречаться с Джери. Он чувствовал себя потерянным и одиноким. Торби был совершенно сбит с толку: жизнь семьи показалась ему столь же странной, а обычаи непонятными, как у лозиан.

Ему не хватало Маты. До сих пор у него не возникало такого ощущения. Общество девушки было приятным, но таким же привычным, как трехразовое питание и прочие удобства, к которым Торби уже привык, живя на корабле. И вот теперь он скучал без нее.

Если уж она так этого хотела, то почему они не исполнили ее желание? Не то чтобы Торби мечтал об этом, но… коль скоро ему все равно суждено обзавестись женой, Мата была бы ничуть не хуже любой другой. Она нравилась Торби.

Наконец он вспомнил, что на корабле есть человек, с которым можно об этом поговорить. И Торби отправился со своей печалью к доктору Мейдер.

Он поскребся в ее дверь и тотчас же услышал: «Войдите!» Она встретила его, обложившись ворохом своих вещей. На ее носу красовалось пятно, а ее обычно аккуратно прибранные волосы были в беспорядке.

– А, Торби! Очень хорошо, что ты пришел. Мне сказали, что ты вышел в город, и я боялась, что разминусь с тобой.

Она говорила на английском Системы, Торби отвечал ей на том же языке.

– Вы хотели видеть меня?

– Чтобы попрощаться. Я возвращаюсь домой.

– Ой. – Торби вновь ощутил болезненный толчок – такой же, как когда он услышал от Джери о Мате. Внезапно он с грустью осознал, как ему не хватает папы. Он взял себя в руки и ответил: – Мне очень жаль. Я буду скучать по вас.

– И я тоже буду скучать, Торби. В этом огромном корабле ты был единственным человеком, рядом с которым я ощущала себя словно дома… это странно, ведь твоя и моя жизни отстоят друг от друга так далеко, как только возможно. Мне будет не хватать наших с тобой бесед.

– И мне тоже, – простодушно ответил Торби. – Когда вы уходите?

– «Эль-Нидо» уходит в прыжок завтра. Но я должна перебраться не позже сегодняшнего вечера. Мне нельзя опоздать к старту, иначе я не смогу попасть домой еще несколько лет.

– «Эль-Нидо» идет на вашу планету? – В голове мальчика начал складываться фантастический план.

– Нет, нет. Корабль направляется на Таф Бету – шесть. Но там бывают почтовые корабли Гегемонии, и на них я смогу добраться домой. Слишком удачный шанс, чтобы упустить его.

Хитроумный план померк в голове юноши – он с самого начала был нелеп. Торби мог решиться поселиться на незнакомой планете, но Мата не была фраки.

Доктор Мейдер продолжала:

– Все устроила старший помощник. – Она невесело улыбнулась. – Она была рада избавиться от меня. Я даже надеяться не могла, что у нее что-то получится: я хорошо помню, с каким трудом мне удалось попасть на «Сису»; полагаю, за этим стоит какая-то сделка, о которой бабушка не упоминает. Итак, я покидаю вас… и мне вновь предстоит полная изоляция на женской половине. Не беда: я потрачу это время на обработку полученных данных.

Эти слова напомнили Торби о том, что Маргарет может встретиться на женской половине с Матой. Смущаясь и запинаясь, он принялся объяснять, о чем пришел поговорить. Доктор Мейдер слушала его со всей серьезностью, продолжая упаковывать вещи.

– Я знаю, Торби. Я узнала об этой печальной истории раньше тебя.

– Маргарет, вы когда-нибудь сталкивались с подобной нелепицей?

Она замялась:

– В жизни случаются куда более… нелепые вещи.

– Но ведь в этом ничего такого не было! И если Мата захотела, то почему бабушка не пошла ей навстречу… вместо того, чтобы отправлять девушку к чужим людям? Я… мне бы это было легче. Я уже привык.

Женщина-фраки улыбнулась:

– Это самое необычное признание в любви, какое я когда-либо слышала, Торби.

– Вы могли бы передать ей кое-что от меня?