Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики

– Торби, если ты хочешь передать свои уверения в вечной любви или что-нибудь в этом духе, то лучше не надо. Твоя бабушка сделала для своей правнучки самое лучшее, что было в ее силах. Сделала это быстро, с любовью и мудростью. Сделала это, исходя из интересов Маты, а не насущных потребностей «Сису», ведь Мата была превосходным стрелком. Бабушка, как и подобает старшему помощнику, исходила из высших соображений; она оценила интересы общества в долговременной перспективе и решила, что они перевешивают потерю одного стрелка. Я начинаю восхищаться ею, только между нами, раньше я ненавидела старушонку. – Она вдруг улыбнулась. – Лет через пятьдесят Мата тоже примет подобное мудрое решение. Семья «Сису» – очень крепкий клан.

– Провалиться мне на месте, если я что-нибудь понимаю!

– Это оттого, что ты почти такой же фраки, как и я… и не имеешь моей подготовки. Торби, о большинстве вещей можно говорить, плохи они или хороши, только зная истинную их подоплеку; сами по себе плохи или хороши очень немногие вещи. Поступки, которые квалифицируются в определенном обществе как правильные или неправильные, действительно являются именно таковыми. Возьмем такой обычай Народа, как экзогамия. Ты, вероятно, думаешь, что это способ уменьшить опасность мутаций. По крайней мере, в корабельной школе вас учили именно так.

– Конечно. И поэтому я не могу понять, зачем…

– Секундочку. Именно поэтому ты и не понимаешь, почему твоей бабушке пришлось пойти против. Но для Народа чрезвычайно важно устраивать браки между членами экипажей разных кораблей. И дело не только в генах – они имеют второстепенное значение, – а в том, что корабль слишком мал, чтобы быть устойчивой культурой. Корабли должны постоянно обмениваться идеями и достижениями, иначе тот же «Сису», да и сама культура Народа погибнут, так что закон соблюдается строжайшим образом. Поэтому данный обычай защищен самым сильным табу. Малейшее отступление от него – то же самое, что крохотная пробоина в борту корабля, появление которой ведет к гибельным последствиям, и устранить их можно лишь самыми решительными мерами. Ну… теперь ты понимаешь?

– Э-э-э… нет, не думаю.

– Сомневаюсь, что сама бабушка отчетливо понимает это; она лишь знает, что хорошо и что плохо для семьи, и действует прямо и решительно. Ты все еще хочешь что-нибудь передать?

– Ну… Не могли бы вы передать Мате, что мне очень жаль, – нам даже не удалось попрощаться.

– Мм… хорошо. Только, пожалуй, не сразу.

– Вот и отлично.

– Теперь чувствуешь себя лучше?

– В общем, да… ведь вы говорите, что так будет лучше для Маты. – Торби внезапно взорвался: – Но, Маргарет, я не понимаю, что творится со мной! Мне казалось, что все стало на свои места, и вот теперь моя уверенность рассыпалась в прах. Я мыслю и чувствую как настоящий фраки и сомневаюсь, смогу ли я стать истинным торговцем.

Лицо собеседницы внезапно омрачилось.

– Однажды ты обрел свободу, и забыть это будет не так-то просто.

– Как вы сказали?

– Тебе довелось многое пережить, Торби. Твой приемный отец – я имею в виду первого, Баслима Мудрого, – купил тебя как раба и усыновил, дав тебе такую же свободу, какой пользовался и сам. А теперь второй твой отец из самых лучших побуждений усыновил тебя и тем самым сделал тебя рабом.

– Что вы, Маргарет! – возразил Торби. – Как вы можете такое говорить?

– Если ты не раб, то кто же?

– Ну, я – вольный торговец. Во всяком случае, отец надеется, что я смогу им стать, если мне удастся избавиться от моих привычек фраки. Но я не раб. Народ свободен. Мы все – свободные люди.

– Все вместе вы свободны… но не по отдельности.

– Что вы имеете в виду?

– Народ свободен. Это составляет главный предмет их гордости. Любой торговец скажет вам, что именно свобода делает их Народом и отличает от фраки. Народ свободен, странствуя среди звезд и нигде не пуская корней. Столь свободен, что превращает свой корабль в суверенное государство, которое никого ни о чем не просит, странствует где хочет, дерется с любым врагом, не нуждается ни в каком пристанище, не вступает ни с кем в союз, который бы его не устраивал. О да, Народ свободен! Старушка-Галактика еще не ведала такой полной свободы. Общество, насчитывающее менее сотни тысяч человек, раскинулось в пространстве в четверть миллиарда кубических световых лет, и эти люди совершенно вольны двигаться в любую сторону в любое время. Такой культуры не было никогда и, быть может, не будет. Свободны, как само небо… более свободны, чем звезды, поскольку те движутся твердо установленными путями. Да-да, конечно, Народ свободен! – Женщина некоторое время молчала. – Но какой ценой куплена эта свобода?

Торби заморгал.