Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики

Леда провела его вперед, и они заняли места в прозрачной сферической кабине. Аэрокар поднимался вертикально вверх, пока не набрал высоту в несколько тысяч футов. Сделав круг над пустынной равниной, он направился на север, к горам.

– Тебе удобно? – спросила Леда.

– Еще бы. Только я потный и грязный…

– В конце салона есть душ, но скоро мы будем дома. Давай уж лучше насладимся полетом, как говорит папочка.

– Хорошо.

Торби не хотелось прерывать знакомство со сказочной Террой. Она выглядит совсем как Геката, решил он. Нет, скорее похожа на Вуламурру – вот только прежде ему не доводилось видеть столько разных построек. И горы… Он присмотрелся:

– Что это за белая штука? Мел?

Леда выглянула наружу:

– Да это же снег! Горы Сангре-де-Кристос[32].

– Снег, – повторил Торби. – Замерзшая вода.

– Ты что, раньше не видел снега?

– Я слышал о нем. Но он не такой, каким я его себе представлял.

– Это в самом деле замерзшая вода, но не совсем: снег более мягкий. – Леда вспомнила предупреждение отца: она ничему не должна удивляться.

– Я научу тебя кататься на лыжах, – сказала она.

Позади осталось много миль, и прошло несколько минут, пока Леда объясняла, что такое лыжи и зачем люди пользуются ими. Торби подумал: этой штукой можно заняться позже, но лучше не надо. Леда сказала, что сломанная нога – самое худшее, что ему грозит. Так ли это смешно? К тому же она объяснила, какой холодный этот самый снег. В сознании Торби холод был связан с голодом, побоями и страхом.

– Может быть, я научусь, – с сомнением в голосе заявил он. – Но скорее всего, у меня не получится.

– Конечно ты научишься! – Леда сменила тему разговора: – Прости мое любопытство, но у тебя есть небольшой акцент…

– Я даже не знал, что говорю с акцентом…

– Я не хотела тебя обидеть.

– И не обидела. Полагаю, я подцепил его в Джаббалпуре. Там я жил дольше всего.

– Джаббалпур… Дай вспомнить… это…

– Столица Девяти миров.

– Ах да! Одна из наших колоний.

Торби представил себе, как такое предположение было бы воспринято Саргоном.

– Э-э-э… Не совсем так. Сейчас это суверенная империя, и по традиции они считают, что так было всегда. Они не любят признавать себя выходцами с Терры.

– Какая странная точка зрения!

Стюард принес напитки и легкие закуски. Тор взял запотевший бокал и осторожно отхлебнул. Леда продолжала:

– Чем ты там занимался? Ходил в школу?

Торби вспомнил терпеливые уроки папы, но решил, что Леда имеет в виду нечто другое:

– Я попрошайничал.

– Как?

– Я был нищим.

– Извини?

– Попрошайка. Лицензированный нищий. Человек, который просит милостыню.

– Да, я тебя поняла, – ответила она. – Я знаю, что такое нищий: я читала книги. Но, Тор, извини меня, я всего лишь домашняя девочка. Я немножко удивилась.

Она была отнюдь не «домашней девочкой», а умной женщиной, прекрасно приспособленной к своей среде. С тех пор как умерла ее мать, Леда вела хозяйство в доме отца, уверенно общалась с жителями других планет и с грациозностью поддерживала светскую беседу на трех языках во время званых обедов. Леда умела ездить верхом, танцевать, петь, плавать, кататься на лыжах, вести хозяйство, считать, хотя и с трудом, читала и писала, если возникала крайняя необходимость, и вполне разумно вела беседу. Она была интеллигентной, красивой, доброжелательной женщиной, чем-то вроде профессиональной охотницы за черепами, в культурном, разумеется, смысле, – способной, ловкой, обученной.

Однако этот странный пропавший и вновь нашедшийся кузен оказался для нее диковинкой. Помедлив, она задумчиво произнесла:

– Прости мое невежество, но на Земле нет ничего подобного. Я не могу такое представить. Наверно, это было ужасно?

Торби мысленно вернулся назад, в то время, когда он сидел в позе лотоса на площади, пристроившись рядом с папой и ведя с ним беседу.

– Это было счастливейшее время в моей жизни, – просто ответил он.

– О! – Это было все, что она могла сказать в ответ.

Однако папочка оставил их наедине для того, чтобы она получила возможность заняться делом. Расспрашивая человека о нем самом, всегда можно рассчитывать на успех.

– Как все это начиналось, Тор? Я даже представления не имею, как такое происходит.

– Меня научили. Видишь ли, меня продали с торгов, и… – Торби подумал, как бы объяснить ей, кем был для него папа, и решил повременить с этим. – В общем, меня купил старый нищий.

– Купил?

– Я был рабом.

Леда почувствовала себя так, будто ступила в воду и внезапно ушла в нее с головой. Скажи Торби, что он был каннибалом, вампиром или колдуном, она была бы потрясена меньше. У нее наступило нечто вроде мысленного удушья.

– Тор, прости меня, если я была невежлива, но мы все хотим знать, как ты жил все это время. Господи, ведь прошло уже пятнадцать лет с тех пор, как ты пропал! Но если ты не хочешь об этом говорить, так и скажи. Ты был чудесным ребенком, и я так любила тебя – только, пожалуйста, не лупи меня, если я спрошу что-нибудь не то.

– Ты не веришь мне?

– А что мне остается делать? На Земле уже много столетий нет рабства.