Марсианская роза

Ли Сянь вежливо закивал, соглашаясь со мной, пошипел сквозь зубы, а щелочки его глаз внимательно следили, как я укладываю блок в боковой карман комбинезона.

— Чай, кофе? — поинтересовался он, когда мы шли по коридору обратно. — Или господин лейтенант предпочитает более крепкие напитки? Есть хороший кубинский ром, прекрасное перно. Как?

— Никак, — сказал я. — Спорт, господин Ли Сянь, не оставляет свободы для выпивки.

— Думается, ваш визит не окажет негативного воздействия на деятельность компании, — сказал китаец. — Хотелось бы надеяться на это. Знаете, фирма «Фан ЛТД» умеет быть благодарной по отношению к людям, которые не мешают ее самостоятельности и заботятся о благополучии предприятия.

— Это предложение взятки? — нарочито громко осведомился я, зная, что за нами следуют охранники.

Ли Сянь не смутился. Наверное, его охрана была вышколена и относилась к особо доверенным лицам.

— Нет, — сказал он. — Это открытое и благожелательное предложение взаимовыгодного сотрудничества.

— И каким образом вы видите возможность вашего сотрудничества с межпланетной полицией? — спросил я.

Ли Сянь качнул головой.

— Вы меня не поняли, — сказал он. — Я рассматривал возможности вашего сотрудничества с фирмой, глубокоуважаемый инспектор!

От этой наглой прямоты я едва не взбесился. Мне, Вернону Густицки, предлагали стать подметкой у частной компании! Хватило ума сдержаться и не показывать свой нрав. Будь этот разговор в баре, этот китаец после подобного предложения у меня месяца три одной манной кашей питался бы и ждал, когда челюсть срастется.

— Продолжим нашу беседу в следующий раз, — сказал я ему в ангаре, где стоял мой скафандр и ожидали возвращения мотонарты.

— А другого раза не будет, — сказал китаец. — Есть предложения, которые делаются один раз, господин инспектор. После ответа позиция человека становится совершенно ясной.

«Ладно, — подумал я себе. — Для первого раза достаточно. Я еще поворошу ваше осиное гнездо».

Теперь я понимал, почему с Марса убрали моего предшественника. Вероятно, два азиата нашли общий язык, а УЗП не захотело мириться с подобным положением вещей. Надо будет поговорить об этом с паном Станиславом.

Сухо попрощавшись, я отправился в обратный путь.

Я уже покидал предгорье, оставалось миновать две конические скалы, за которыми начиналась пустыня. Ив это время меня атаковали. Длинная фиолетовая молния ударила от скал, поползла по песку, подбираясь к мотонартам. По ходу движения молнии оставался темный оплавленный песок.

Хорошо, что я не перевел управление на автомат, решив попрактиковаться в вождении мотонарт. Автомат бы не ушел от фиолетовой молнии. Что это было за оружие, я не знал, в Академии никто не рассказывал о нем. Молния от скал ударила еще раз, потом еще, беря машину в вилку. Я понял, что следующий удар будет точен, как бы я ни лавировал. Бывают у меня такие предчувствия, особенно на ринге. Они помогали мне побеждать, но здесь шла речь о жизни и смерти. Естественно, что я выбирал жизнь. А для этого можно было сделать только одно. И я это сделал. Падать с мотонарт в тяжелом внешнем скафандре легче, чем садиться на них. Я поблагодарил Бога, что внизу песок, все-таки до поверхности Марса было метров шесть. Я попал на край бархана, покатился по нему и увидел, как молния беззвучно ударяет в мотонарты, разламывая их на куски. Затем сработал реактор, и место падения машины окуталось густыми облаками дыма и пара.

Черт возьми! Да куда это я влез в первые же дни работы, если меня одновременно пытались купить и уничтожить? Слова Ли Сяня не были пустой угрозой. Действительно, человеку предоставляется единственно возможный выбор — между жалкой жизнью подметки и смертью храбрых в пустыне. Получилось, что я выбрал смерть. Но почему и за что, я никак не мог понять. Поводов к нападению не было.

Размышлять было некогда. Следовало позаботиться о своей безопасности. Я, конечно, мог на движке скафандра совершить скачок в несколько километров, но боялся, что, медленно летящий, я стану прекрасной мишенью для неизвестного мне оружия. Вместе с тем было совершенно ясно, что нападавшие захотят удостовериться в том, что я погиб, поэтому направят наблюдателей к сбитым мотонартам. И наблюдатели будут вооружены. Вести с ними бой я мог, но уж больно невыгодные условия для этого складывались.

И тут я увидел волнообразное шевеление песка неподалеку. Зыбун!

Мне был неизвестен его механизм, просто в Академии нас предупреждали о существовании на Марсе весьма опасных, а подчас смертельных ловушек в виде жидкого песка, который засасывал человека не хуже трясины земного болота. Инструкции не рекомендовали приближаться к зыбуну, но у меня не было выбора. Я оказался между жерновами смертельной лестницы, и трудно было сказать, какой из жерновов представлял для меня большую опасность. Вой двигателя чужих мотонарт уже приближался. Времени для расчетов не было, и я, торопливо откинув радиобуй, бросился в зыбун.

Пески сомкнулись без всплеска.

2. ГЕРМАН СТЕПАНОВИЧ ЛОПАТИН, КОСМОРАБОЧИЙ

— Молчун! — позвал Гена Бык. — Оттянемся малость?