Мартин М.: Цветы моего детства

Больница располагалась недалеко от его дома. Из окна их палаты было видно дорогу, по которой Мартин ходил в школу. Он смотрел на детей и взрослых, шагающих по своим делам, и удивлялся, как можно вот так свободно куда-то идти и не быть заключенным, как он, и почему никто не освободит его или хотя бы не пожалеет. Однажды он хотел посмотреть в окно в конце коридора, но одна из сестер закричала: «А-ну не трогай занавески!» В эту часть больницы он старался больше не ходить.

На третий день к нему пришел Фи и рассказал, что Пират оказался девочкой и наверно скоро родит щенят. Перед уходом он вручил Мартину «Затерянный мир» и крафтовый конверт. Внутри оказался рисунок, изображавший Мартина, Фи и беременного Пирата. С оборотной стороны к листку была приклеена засушенная эустома.

Сидеть на своей кровати и читать было не так уж и плохо. Но иногда приходилось выходить в общий на весь этаж туалет. В этот раз он столкнулся с Августом прямо в узком проходе у раковины с треснувшим зеркалом. Август пристально посмотрел на Мартина, который изо всех сил старался держаться невозмутимо.

– Смотри не обосрись! – прошипел он и, разумеется, больно толкнул его плечом.

Еще через четыре дня снова пришел Фи.

– У Пирата щенята! Хочешь посмотреть?

Посещение разрешалось строго с двух до четырех. Когда он пришел, было два десять. Комната для посещений располагалась внизу, у выхода. Уличная одежда была наверху, в палате. Так что Мартин ушел прямо так, в пижаме и тапочках. Никто не заметил, как они вышли. Стоял солнечный ароматный май. Ему казалось, что он не был на улице целую вечность. Мартин засмеялся, Фи тоже засмеялся, и они побежали к оврагу, крепко держась за руки и не переставая хохотать. Мартину чудилось, что он спит и видит самый прекрасный сон в своей жизни. У оврага, на куче старых тряпок лежал Пират, а к его соскам присосались пятеро похожих на крыс щенят. Мартин осторожно погладил всех по очереди. Они сидели на врытых в землю автомобильных шинах позади дома Мартина, и он чувствовал себя очень счастливым и очень несчастным одновременно – в это мгновение все было так хорошо, но невозможно было забыть о том, что скоро придется возвращаться в больницу. Обратно они добирались снова бегом, но уже не смеялись.

Когда через неделю его выписали и за ним пришел отец, Мартин почувствовал гораздо меньше радости и облегчения, чем следовало ожидать.

День рождения Мартина

Пригласить на день рождения Клелию Мартин, конечно, не мог. Это было бы уже чересчур. Но он не хотел, чтобы Фи подумал, что он его единственный друг. А это было правдой, и наверняка Фи уже и так об этом догадывался. Поэтому Мартин все же решился пригласить Клелию. Она, конечно, согласилась, и даже как будто была рада, и оттого, как что-то мучительно сжалось у него в животе, Мартин понял, что подспудно надеялся на ее отказ под каким-нибудь хорошим предлогом – тогда с этой ужасной ответственностью было бы покончено. Он боялся, что его двоим гостям будет скучно и неловко. Он и не мог представить, что может выйти иначе. Но какая-то его часть отчаянно надеялась на то, что у него будет настоящий праздник, сопоставимый с ожиданием чуда.

Фи пришел первый. В белой рубашке с бабочкой он выглядел еще более свежим и выхоленным, чем обычно. Он подарил Мартину «Остров сокровищ» в красивом издании с иллюстрациями. Этот момент был так похож на его фантазию о настоящем празднике, что Мартин почувствовал резкое желание разрыдаться, но сдержался, и только сказал высоким от волнения голосом:

– Спасибо!

Они сели за накрытый специально по этому случаю в гостиной стол, и отец налил им яблочный сок в стеклянные стаканы. После этого он упер руки в бока и с постоянным смущением в обращении с детьми, которое он обычно пытался скрыть в напускной строгости, а сейчас – в развязном дружелюбии, спросил:

– Ну, что вам еще сделать, мальчишки?

«Мальчишки». Мартин и Фи не нашли, что ответить, и он, еще сильнее смутившись, ушел на кухню. Корнелиус, к счастью, ушел куда-то еще с утра.

Вскоре появилась Клелия. Она подарила Мартину книгу о Питере Пене и букет из нарциссов. Мартин отправился на кухню, чтобы поставить цветы в воду. Отец смотрел телевизор, на столе перед ним стоял граненый стакан и наполовину опустошенная бутылка коньяка. Мартин разложил по четырем тарелкам куриные крылышки и картошку из единственного в их городе ресторана быстрого питания, поставил одну перед отцом, остальные унес в гостиную. Клелия хотела помочь, но он уговорил ее остаться в комнате, надеясь, что каким-то образом получится сделать так, что они с отцом ни разу не пересекутся. Какое-то время они молча ели. Было слышно, как отец наливает коньяк в стакан. Когда они закончили ужинать, Клелия попросила показать один из фотоальбомов, стоявших на книжной полке. Мартин положил альбом на колени, сев на диван между Фи и Клелией.

– Это мы у бабушки… Это Барсик… Это первое сентября… Это мама.