Мартин М.: Цветы моего детства

Такие шутки над Слепой Марией пользовались большим успехом. Габриэль, который был не так остроумен, как Вон, отнял у нее портфель, а когда она попыталась его вернуть, с размаху ударил им ее по лицу. Слепая Мария удержалась на месте, но уронила на пол очки. Назревала новая волна веселья – Вон уже заносил ногу, чтобы запустить их в другой конец коридора. Но тут случилось то, чего никто не ожидал. Мартин, наблюдавший всю сцену из класса, бросился на Вона вперед головой, как бодливое животное, и, обхватив его руками за талию, повалил на пол. Тот был так ошеломлен, что какое-то время просто лежал плашмя на спине, а Мартин скрючился над ним, прижавшись головой к его животу. Но скоро Вон опомнился. В результате нескольких энергичных движений он оказался сверху и три раза ударил Мартина кулаком по лицу. Потом он встал и пнул его сначала в живот, затем в голову. Собравшаяся вокруг толпа галдела и подначивала Вона. Вероятно, он бы так и продолжил бить Мартина ногами, но прозвенел звонок, и все разбежались по классам. Мартин поднялся и тоже поплелся на урок. Слепая Мария оставалась в коридоре до тех пор, пока он не встал на ноги. Мартин, весь в пыли и сильно раскрасневшийся, сел за парту рядом с Фи, который провел всю перемену за книгой. По угрожающим жестам Вона и застывшим слезам в глазах Мартина он все понял и ни о чем его не спрашивал. Этот урок был последним. Когда прозвенел звонок, Фи сразу куда-то убежал, предложив встретиться у раздевалки. Вон пару раз толкнул Мартина и намекнул, что настоящая расправа ждет его на улице. Мартин спускался по лестнице и ощущал сильную слабость. Перед глазами у него мелькали пестрые звездочки, а в ушах стоял непрерывный звон. Он знал, что боялся не самой расправы, не боли и даже не унижения. Что-то другое, более основательное и страшное пугало его. Возле раздевалки кто-то подхватил его и посадил на скамейку. Когда его зрение восстановилось, он увидел Клелию и Фи. Он почувствовал небольшое облегчение. Вон не станет его бить при Клелии. Они проводили Мартина до дома, и он надеялся, что за выходные Вон успеет остыть и от угроз вернется к привычной травле. Так и случилось. После уроков Мартин снова увязался за Слепой Марией. На этот раз она оставила калитку открытой, подперев ее большим кирпичом. Мартин остановился и несколько минут стоял в проходе, наблюдая за Слепой Марией. Она удаляла засохшие листья секатором. Затем она срезала одну из своих пионовидных роз и сделала несколько шагов в его направлении. На крыльце снова сидел лысеющий мужчина с черными усами и гладил цыплят. Казалось, он не замечает Мартина. Слепая Мария подошла еще ближе и, глядя в сторону, словно тоже не замечая его, вытянула перед собой руку с цветком. Мартину пришлось зайти во двор. Стебель цветка был колючий и мокрый. От Слепой Марии действительно немного пахло навозом.

Расправа

Примерно неделю спустя, однако, Вон отчего-то вспомнил о своем оскорбленном самолюбии. Подкараулив Мартина после школы, он затащил его за гаражи и побил. Удары были достаточно сильные, но как будто неохотные. Мартин почти не сопротивлялся, только закрывал руками лицо и голову. Тот загадочный ужас, мучивший его накануне, покинул его. Он был почти бесстрастен, как будто это было чем-то вроде неприятной медицинской процедуры, которую просто надо перетерпеть. В какой-то момент Вон почувствовал себя неловко. Казалось, что ему вдруг стало страшно скучно исполнять свою злодейскую роль, и он задумчиво застыл, глядя куда-то мимо своей жертвы. Даже и сейчас Мартин отчего-то не пытался убежать или дать отпор. Он просто стоял, приподняв перед собой руки в оборонительной позе, и смотрел на Вона. Вон тоже посмотрел на него. Несколько секунд они молча таращились друг на друга. Потом Вон словно бы вспомнил, зачем он сюда пришел, и грубо схватив Мартина за плечи, прижал его к дереву. Вон снова застыл, и Мартин почувствовал солоновато-потный запах его кожи. В его дыхании отчетливо распознавался апельсиновый леденец. Их продают в ларьке возле школы. Он не понимал, чего хочет от него Вон, и бессильно обмяк в его руках. Вон, казалось, тоже не понимал, чего он хочет, и, снова спохватившись, резко толкнул Мартина и торопливо пошел прочь, напоследок смачно плюнув ему в лицо, прямо в глаз. Тот немного выждал, и, убедившись, что Вон не намерен вернуться, вытер лицо рукавом и отправился домой.

Пение дятла

У Фи была такая же светлая и тонкая кожа на руках, как у его матери. Она позволяла чесать ее ногтями – это его успокаивало. «Чухать», как он выражался. Мартин думал об этом на уроке математики. Еще он думал о Слепой Марии, которая с недавних пор стала для него просто Марией. Из школы они теперь возвращались втроем, и Мартину было страшно неловко – перед Фи за Марию, перед Марией за Фи и перед Марией и Фи за себя. Без Фи становилось легче, но момент расставания с ним каждый раз разбивал Мартину сердце.

– Пока!