Мартин Скорсезе. Ретроспектива

Фильм состоит из эпизодов, которые не выстраиваются в сюжет. Они словно иллюстрации, вклеенные в книгу жизни. Большинство актеров – настоящие тибетские буддисты, и их безмятежность во многих сценах передается зрителю.

Но я остался неудовлетворенным: вера, построенная на реинкарнации, такова, что мы всегда смотрим только на крошечную ее часть, а судьба отдельного человека – всего лишь пена на волне истории. Эти ценности больше подходят для религии, чем для кино, которое жаждет сюжета и характеров.

Я восхищаюсь фильмом «Кундун» – Скорсезе столь безоговорочно предан своему видению, что готов отказаться от ожиданий зрителей и следовать путем сердца. Я восхищаюсь его визуальной элегантностью. И все же это первый фильм Скорсезе, который я не хотел бы пересматривать. Кажется, Скорсезе ищет здесь то, что не в его характере. В фильме «Последнее искушение Христа» он точно знал, что чувствует его герой в любой момент времени. Когда я смотрю «Кундун», я слышу, как он спрашивает себя: «Кто этот человек?»

Скорсезе учится у своих предшественников

11 января 1998 года

Нью-Йорк

Сейчас нет на свете более великого американского кинематографиста, чем Мартин Скорсезе – возможно, со времен смерти Уэллса, Хичкока и Форда, – и все же беседа с ним похожа на встречу с парнем из киноклуба.

Мы проговорили час или два о «Кундуне», его новом фильме, и наш разговор все время сбивался с темы и касался его увлечений. Когда я упомянул, что его история четырнадцатого Далай-ламы напомнила мне жития святых, что мы читали в католической школе, это натолкнуло его на мысль о фильме Роберто Росселлини «Франциск, менестрель Божий», а когда я заговорил о том, как он заинтересовался темой – падением тибетской культуры под гнетом китайского империализма, – он рассказал о фильме 1952 года «Буря над Тибетом», и о «Потерянном горизонте» Фрэнка Капры, и о «На краю лезвия» с Тайроном Пауэром. Начав с разговора о движении камеры в «Кундуне», мы перешли к движению камеры в «Таксисте». Скорсезе сказал, что большое влияние на него оказало движение камеры в фильме Хичкока «Не тот человек».

Он сладострастный, чувственный человек. Но объект его страсти – не красивые женщины или картины старых мастеров, не экзотические блюда или великолепные вина, не драгоценные камни или запрещенные вещества. Скорсезе влюблен в кино. Он пересказывает сцену из старого фильма, и это все равно что слушать, как Сидни Гринстрит говорит Богарту, что он жаждет обладать «Мальтийским соколом». Возможно, он величайший режиссер, потому что потратил уйму времени, обучаясь у своих предшественников.

Прочитайте отрывок из его речи, которую я привожу слово в слово:

«Я слышал, что начальный кадр фильма “Ночи в стиле буги” похож на кадр из “Славных парней”, когда камера движется по ночному клубу. Почему бы и нет? Мы ведь много такого делали. Я, Де Пальма, Спилберг, Коппола – во многих своих картинах мы отсылали к фильмам прошлого. В “Таксисте” есть несколько кадров, вдохновленных “Шейном”. Это осознанный оммаж. Мы как бы говорим: “Вот небольшой кивок в сторону Трюффо; вот Феллини; вот Джордж Стивенс; а вот Джон Форд”. Я часто пересматриваю старые фильмы. Хичкока я люблю пересматривать много, много раз. Очень часто без звука. Фильмы Пауэлла и Прессбургера, Джона Форда, Уэллса, конечно.

Их образы западают вам в память и помогают вам научиться писать камерой, будто пером. Фильм Хичкока “Не тот человек” оказал большее влияние на движение камеры в “Таксисте”, чем любая другая картина. Он так сильно повлиял на меня из-за чувства вины и паранойи. Посмотрите на сцены, где Генри Форд должен вернуться в банк с полицией, и он просто ходит взад-вперед, пока кассиры смотрят на него. Они решают судьбу человека. И посмотрите, как движется камера. Или как использован цвет в фильме Майкла Пауэлла и Эмерика Прессбургера “Красные башмачки”. Я думаю, что есть такой вид… влияния. Речь необязательно о плагиате. Все фильмы переплетаются с другими фильмами. От этого никуда не деться. Все, что вы делаете сейчас и считаете нововведением, уже было сделано в 1913 году».

Скорсезе сидит в просмотровом зале своего офиса в Мидтауне на Манхэттене. Это не просто зал, где он просматривает съемочный материал или черновой монтаж, собранный его монтажером Тельмой Шунмейкер. Там же он демонстрирует старые фильмы, многие из которых – редкие копии из его архива. Кто еще из действующих режиссеров нашел время, чтобы собрать и озвучить длинный телевизионный документальный фильм о великих фильмах, а затем написать об этом книгу?