Читаем Мартинка и космический полёт полностью

– Мои рассчёты говорят о том, что кротовая дыра откроется гораздо быстрее, чем я считал до этого, – проборотал старик, не отрываясь смотря на свои записи.

– Что это значит? – спросила Язя.

– Это значит, – сердито сказал Старый волшебник, – что я не успеваю подготовить звездолёт, и полёт может сорваться. Многие годы я шёл к этому научному прорыву и вот теперь всё под угрозой.

– А когда открывается следующая кротовая дыра? – спросил Кряк.

– Я точно не могу сказать, но долгие годы пройдут, пока она опять откроется. Моей жизни может не хватить, чтобы проверить мою теорию.

Старый волшебник обошёл вокруг звездолёта и похлопал по нему рукой.

– Он практически готов. Жалко будет его разбирать. Но ничего не поделаешь.

– А что у Вас за теория? – спросил Кряк.

– Я думаю, что на одной из планет в туманности Андромеды должна быть жизнь. Я читал в древних книгах, что там живут великаны ростом 3-4 метра.

– Ничего себе! – присвиснула Язя. – Неужели можно туда долететь? Это же так далеко! Наверное, всей жизни не хватит на дорогу!

– Вовсе нет, – горячо отозвался Старый волшебник. – Проходя через временные дыры, которые я рассчитал, и используя двигатель в звездолёте из особого вещества, можно телепортироваться на другую планету почти мгновенно.

– Что значит – почти мгновенно? – спросил Кряк.

– Ну возможно, это будет несколько часов. Сейчас трудно судить, это же пока теория…

– Ну, хорошо, – сказала Мартинка, – а обратно-то как? Вдруг придется остаться на этой планете навсегда?

– Ничего подобного, – уверенно сказал Старый волшебник. – Если правильно рассчитать кротовую дыру, то можно также быстро вернуться на землю.

– А тогда какой риск? – спросил Кряк.

– Почти никакого, – ответил Старый волшебник. – Я думаю, что скоро мы будем летать туда и обратно совершенно спокойно.

– Но тогда, может быть, стоит рискнуть? – спросил Кряк.

– Нет, я не могу согласиться, – отрицательно покачал головой старик. – Всё-таки риск есть, а вы ещё дети. Я просто не имею права.

Кряк принялся уговаривать Старого волшебника. Он говорил, что очень хочет слетать в космос и не боиться риска, но старик был неприклонен.

Придя домой довольно поздно, Язя заявила, что ужасно хочет есть. Мартинка сказала, что она полностью солидарна с Язей, но стеснялась признаться, что испытывает огромное чувство голода. Один Кряк не проявил интереса к этой теме. Он был погружён в собственные мысли и думал о полёте в космос.

– Кряк! – обратилась к мальчику Язя.

– А? – рассеянно ответил тот.

– Я тебя не узнаю. Ты что же, не хочешь есть? – удивилась Язя.

– Отчего же, – отозвался Кряк, – я бы, пожалуй, что-нибудь перекусил.

– Тогда, может быть, ты знаешь, где та корзина с провизией, которую собрала нам с собой тётя Гертруда. Там были просто волшебные пирожки с капустой.

– А разве это не ты взяла корзину на кухне и поставила в машину? – удивился Кряк.

– Ничего подобного! – возмутилась Язя. – Это же ты должен был взять эту, заметь, тяжёлую корзину и принести её в машину.

– В таком случае провизия должна оставаться в машине, но я не припомню, чтобы я туда что-то такое ставил.

– Так пойди же и посмотри, есть в машине продукты или нет, – нетерпеливо сказала Язя.

Кряк некоторое время отсутствовал, потом вернулся с пустыми руками.

– В машине ничего нет, – сказал он.

– Как, совсем? – воскликнула Мартинка.

Кряк огорчённо кивнул.

– А на кухне вы смотрели? – поинтересовался мальчик.

– Смотрели, но ничего не обнаружили, – отозвалась Язя. – Что теперь делать будем?

– Мы можем завтра сходить в магазин и купить продукты. У меня есть деньги.

– Но я хочу есть прямо сейчас, – раскапризничалась Язя. – Кряк, ты же говорил, что умеешь готовить?

– Я могу сварить уху или поджарить мясо на решётке, – сказал мальчик.

– Нужно посмотреть, какие в наличии есть продукты, – сказала Мартинка.

Язя заглянула во все шкафы и обнаружила муку, сахар и яйца.

– Можно сделать блинчики, – предложила Мартинка. – Язя хвасталась, что умеет. Я помню, тётя Гертруда учила девочек стряпать блинчики. А я как раз болела.

– Конечно, я умею, – самоуверенно заявила Язя. – Нужно развести воду, яйца и муку, добавить соль и сахар.

Девочка сделала жидкое тесто и тщательно перемешала. Потом она поставила сковороду на горячую плиту и налила туда довольно много масла.

Масло угрожающе зашипело и начало брызгать в разные стороны. Девочка с опаской подошла поближе и быстро вылила порцию теста. Блин намертво прилип к сковороде и отказывался переворачиваться.

– Первый блин комом, – мрачно констатировала Язя.

Кое-как отскоблив тесто от жарочной поверхности, девочка бесстрашно решила повторить попытку. Тесто опять пригорело, масло начало чадить. Мартинка закашлялась и ехидно сказала:

– А у Элли и Марго получалось.

– Вот и пеки сама, если ты такая умная, – возмутилась Язя и ушла с кухни.

– А кто сковородку будет мыть? – риторически спросила Мартинка.

На следующий день, после школы, девочки вместе с Кряком пошли в магазин и накупили всё, что хотели – шоколадных кексов, конфет, пряников и мандаринов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Белеет парус одинокий. Тетралогия
Белеет парус одинокий. Тетралогия

Валентин Петрович Катаев — один из классиков русской литературы ХХ века. Прозаик, драматург, военный корреспондент, первый главный редактор журнала «Юность», он оставил значительный след в отечественной культуре. Самое знаменитое произведение Катаева, входившее в школьную программу, — повесть «Белеет парус одинокий» (1936) — рассказывает о взрослении одесских мальчиков Пети и Гаврика, которым довелось встретиться с матросом с революционного броненосца «Потемкин» и самим поучаствовать в революции 1905 года. Повесть во многом автобиографична: это ощущается, например, в необыкновенно живых картинах родной Катаеву Одессы. Продолжением знаменитой повести стали еще три произведения, объединенные в тетралогию «Волны Черного моря»: Петя и Гаврик вновь встречаются — сначала во время Гражданской войны, а потом во время Великой Отечественной, когда они становятся подпольщиками в оккупированной Одессе.

Валентин Петрович Катаев

Приключения для детей и подростков / Прочее / Классическая литература