Мартовскіе дни 1917 года

В момент, когда заканчивался первый акт псковскаго дйствія, пришло сообщеніе из Петербурга о предстоящем прізд в Псков с экстренным поздом Гучкова и Шульгина. "Я предложил Государю, — говорил Рузскій Андр. Вл., — лично сперва с німи переговорить, дабы выяснить, почему они дут, с какими намреніями и полномочіями". Таким образом, было ршено телеграммы не посылать до прізда думских делегатов, при чем, по утвержденіе Вильчковскаго, телеграмму в Ставку Царь взял обратно из рук. Рузскаго. "Не прошло и 1/2 У часа посл моего ухода, — продолжая Рузскій по той же записи разговора, — как ко мн пришел один из флигель-адъютантов и попросил вернуть Государю телеграмму. Я отвтил, что принесу лично и пошел в царскій позд и застал Государя и гр. Фредерикса. Я чувствовал, что Государь мн не довряет и хочет вернуть телеграмму обратно, почему прямо заявил: "В. В. я чувствую, Вы мн не довряете, но позвольте послднюю службу все же сослужить и переговорить до Вас с Гучковым и Шульгиным и выяснить общее положеніе". На это Государь сказал: "Хорошо, пусть останется, как было ршено"... Я вернулся к себ в вагон с телеграммой в карман и еще раз предупредил коменданта, чтобы, как только прідут Гучков и Шульгин, вести их прямо ко мн в вагон". "Мн хотлось узнать от них, —добавлял Рузскій, — в чем дло, и, если они вправду пріхали с цлью просить Государя об отреченіи, то сказать им, что это уже сдлано. Хотлось мн спасти, насколько возможно, престиж Государя, чтобы не показалось им, что под давленіем с их стороны Государь согласился на отреченіе, а принял его добровольно и до их прізда. Я это сказал Государю и просил разршенія сперва их повидать, на что получил согласіе". Болдырев записал 2-го со слов Данилова, что "Государь был особенно непріятно поражен, что это ршеніе (об отреченіи) придется выполнить в присутствіи, а, может быть, и под давленіем ненавистнаго ему А. И. Гучкова"[203]. Вильчковскій в соотвтствіи со своей тенденціей приписывает Рузскому намреніе убдить, при личном свиданіи, делегатов в ненужности отреченія. Почему Рузскому надо было оставлять при таких условіях телеграмму? Рузскій, по противоположному мннію Щеголева, "не хотл выпустить из своих рук козыря" и, желая "упредить Царя", намревался первым встртить делегатов. Не проще ли поврить, мотивам Рузскаго в изложеніи Андр. Вл.: он хотл показать делегатам, что вопрос об отреченіи уже ршен помимо их вмшательства.

Среди царскаго окруженія родилась мысль попытаться аннулировать принятое ршеніе. Что такая мысль дйствительно была, видно из записей, довольно противорчивых, дйствовавших лиц. Наибольшее значеніе, естественно, может имть современная запись Дубенскаго, помченная 4 час. 45 мин.: "Сейчас узнал в позд Государя, что событія идут все странне и неожиданне... Государь, дабы не длать отказа от престола под давленіем Гучкова и Шульгина, неожиданно послал отвт телеграммой с согласіем отказаться от престола. Когда Воейков узнал это от Фредерикса, пославшаго эту телеграмму, он попросил у Государя разршеніе вернуть эту телеграмму. Государь согласился. Воейков быстро вошел в вагон свиты и заявил Нарышкину (нач. воен. поход, канц.), чтобы он побжал скоре на телеграф и пріостановил телеграмму. Нарышкин пошел на телеграф, но телеграмма ушла, и нач. тел. сказал, что он попытается ее остановить. Когда Нарышкин вернулся и сообщил это, то вс, стоящіе здсь, Мордвинов, Штакельберг и я, почти в один голос сказали: "все кончено". Затм выражали сожалніе, что Государь так поспшил, вс были разстроены, насколько могут быть разстроены эти пустые, эгоистичные в большинств люди". В дальнейшем исторіограф записал: "Оказалось, что телеграммы Рузскій не успл передать, она задержана до прізда Гучкова и Шульгина. Долго разговаривали вс, и Воейков, до моему настоянію, пошел и сказал Государю, что он не имет права отказываться от престола только по желанно Временнаго Правительства и командующих фронтами... Я доказывал, что отреченіе вызовет междоусобицу, погубит войну и затм Россію". Дальнйших записей Дубенскаго мы пока не знаем. В Чр. Сд. Ком. Дубенскій, комментируя свои записи, сказал: "вс эти соображенія были совершенно не признаны Государем-Императором... Насколько мн извстно, он к этому отнесся довольно спокойно: "Раз этого желают, раз командующіе арміями написали, пріхали представители, значит, воля Божья".