Мартовскіе дни 1917 года

В 9 1/2 час. утра Рузскій длал доклад верховному повелителю. Запись Вильчковскаго, проводящаго опредленную тенденцію реабилитаціи Рузскаго в глазах эмигрантских монархистов и пытающагося всю иниціативу отреченія отнести за счет Алексева (запись явно иногда не точная и спутывающая разные моменты), дает такія подробности: "Ген. Рузскій спокойно, "стиснув зубы", как он говорил, но страшно волнуясь в душ, положил перед Государем ленту своего разговора. Государь, молча, внимательно все прочел. Встал с кресла и отошел к окну вагона... Наступили минуты ужасной тишины. Государь вернулся к столу... и стал говорить спокойно о возможности отреченія. Он опять вспомнил, что его убжденіе твердо, что он рожден для несчастья, что он приносит несчастье Россіи; сказал, что он ясно сознавал вчера еще вечером, что никакой манифест не поможет. "Если надо, чтобы я отошел в сторону для блага Россіи, я готов на это", —сказал Государь: "но я опасаюсь, что народ этого не поймет. Мн не простят старообрядцы, что я измнил своей клятв в день священнаго коронованія; меня обвинят казаки, что я бросил фронт"... Рузскій высказал еще свою надежду, что манифест все успокоит, и просил обождать совта и мннія ген. Алексева, хотя не скрыл, что, судя по словам ген. Лукомскаго, видимо, в Ставк склоняются к мннію о необходимости отреченія. В это время подали срочно дошедшую телеграмму Алексева (циркулярную — обращеніе к главнокомандующим). Рузскій, блдный, прочел вслух ея содержаніе. "Что же вы думаете Н. В.?" — спросил Государь. — "Вопрос так важен и так ужасен, что я прошу разршенія В. В. обдумать эту депешу раньше, чм отвчать... посмотрим, что скажут главнокомандующіе остальных фронтов. Тогда выяснится вся обстановка". Государь..., сказав: "Да, и мн надо подумать", отпустил его до завтрака".

По записи Андр. Вл. — "Государь внимательно читал, но ничего не отвчал". Как будто это боле соотвтствует утренней обстановк посл длительной ночной бесды. "Я еще спросил, — записывает Андр. Вл., — откуда могла ими. Марія Фед. разсказывать знакомым, со слов Государя, что во время разговора в Псков он, Рузскій, стукнул кулаком по столу и сказал: "Ну, ршайтесь же, наконец", — разговор шел об отреченіи. Рузскій мн отвтил: "Я не знаю, кто мог это выдумать, ибо ничего подобнаго никогда не было. Вроятне всего это Воейков наврал, посл того, что я с ним рзко говорил".