Мартовскіе дни 1917 года

Так как от Родзянко была получена телеграмма, что он не прідет, то функціи посредника должен был взять на себя Рузскій. "Я стал доказывать Государю, — разсказывал Рузскій в. кн. Андрею Вл. — необходимость даровать отвтственное министерство, что уже по слухам, собственный Е. В. конвой перешел на сторону революціонеров, что самодержавіе есть фикція при существованіи Гос. Совта и Думы и что лучше этой фикціей пожертвовать для общаго блага. Государь отвтил, что "не знает, как ршить, что скажет юг Россіи, казачество". По записи разсказа Рузскаго, сдланной Вильчковским также в Кисловодск, основная мысль Николая II заключалась в том, что он "отвтственен перед Богом и Россіей за все, что случилось и случится". Рузскій старался доказать, что слдует принять формулу: "Государь царствует, а правительство управляет"» Государь возражал, что "эта формула ему не понятна, что надо было иначе быть воспитанным, переродиться и опять оттнил, что лично не держится за власть, но только не может принять ршеніе против своей совсти и, сложив с себя отвтственность за теченіе дл перед людьми, не может считать, что он сам не отвтственен перед Богом".

В момент бесды, которая происходила "глаз на глаз", пришла из Ставки новая телеграмма Алексева, переданная около 10 час. веч. Неутомимый нач. штаба, повторяя аргументацію предшествовавшаго своего сообщенія, предоставлял на усмотрніе Царя проект манифеста, умоляя немедленно его опубликовать. Ново в постановк вопроса было то, что в манифеств у нее опредленно говорилось об " отвтственном перед представителями народа министерств", составить которое поручалось предсдателю Гос. Думы. Рузскій говорил Андр. Вл., что телеграмма Алексева ршила дло: "Не знаю, удалось ли бы мн уговорить Государя, не будь телеграммы Алексева—сомнваюсь". Царь дал согласіе и сказал, что напишет сейчас телеграмму. Рузскій ушел, и через нкоторое время ему была доставлена телеграмма на имя Родзянко, в которой отвтственное министерство формулировано было как раз в соотвтствіи с одной из указанных выше модуляцій примнительно к войн. По словам Рузскаго, там было сказана: "поручаю вам сформировать новый кабинет и выбрать министров, за исключеніем военнаго, морского и ин. дл". "Тогда я обратился к Воейкову, — продолжает Рузскій по записи Андр. Вл., — с просьбой доложить Государю, что мн он говорил о дарованіи отвтственнаго министерства, а в телеграмм сказано лишь о сформированіи новаго кабинета без указанія, перед км он отвтствен, Воейков вытаращил на меня глаза, заерзал на диван и очень неохотно пошел к Государю. Я остался ждать. Ждал час, потом второй и ничего[198]. Тогда я попросил одного из адъютантов сходить и доложить Государю, ждать ли мн или можно ухать в штаб. Я чувствовал себя не совсм хорошо, да еще безумно устал и еле держался на ногах. Пока адъютант ходил и докладывал, остальныя лица свиты стали обсуждать положеніе и, когда узнали, что Государь согласен даровать отвтственное министерство, вс обрадовались, увряя, что давно говорили, что это необходимо было сдлать. Кому они об этом говорили, я так и не узнал". Вроятно, в теченіе этой бесды и были произнесены горькія и рзкія слова стараго главнокомандующаго, отмченныя мемуаристами из свиты и занесенныя в дневник Дубенскаго[199]. На вопрос: "что же длать?" Рузскій между прочим, сказал: "Ну, господа, поздно, ничего нельзя теперь — теперь нужно сдаваться на милость побдителя и согласиться на т условія, которыя предложены"... Дубенскій в воспоминаніях, написанных в эмиграціи, отнеся бесду с Рузским на первый момент прізда в Псков, изобразил характер бесды в дух ином, чм Рузскій. По его словам, Фредерикс, сказав Рузскому, что ршено дать отвтственное министерство, просил его помочь Царю. "Теперь уже поздно", — сказал Рузскій: "Я много раз говорил, что необходимо итти в согласіи с Гос. Думой и давать т реформы, которыя требует страна. Меня не слушали. Голос хлыста Распутина имл большее значеніе. Им управлялась Россія"... — "с яростью и злобой говорил ген.-ад. Рузскій". "Посл разговора с Рузским мы стояли вс потрясенные и как в воду опущенные. Послдняя наша надежда, что ближайшій главнокомандующій Сверньм фронтом поддержит своего Императора, очевидно, не осуществится. С цинизмом и грубою опредленностью сказанная Рузским фраза: "надо сдаваться на милость побдителя", все уясняла и с несомннностью указывала, что не только Дума, Петроград, но и лица высшаго командованія на фронт дйствуют в полном согласіи и ршили произвести переворот... Ген.-ад. К. Д. Нилов был особенно возбужден и, когда я вошел к нему в купэ, он, задыхаясь, говорил, что этого предателя Рузскаго надо арестовать и убить, что погибает Государь и вся Россія"... "Только самыя ршительныя мры по отношенію к Рузскому, может быть, улучшили бы нашу участь, но на ршительныя дйствія Государь не пойдет", — сказал Нилов. К. Д. весь вечер не выходил из купэ и сидл мрачный, не желая никого видть"...