Мартовскіе дни 1917 года

"Прождал я всего около двух часов, — разсказывал дале Рузскій все в той же записи, — был уже первый час ночи, когда меня позвали к Государю. Там был гр. Фредерикс, и Государь передал мн вновь составленную телеграмму, гд уже был сказано о дарованіи отвтственнаго министерства без ограниченія". Вильчковскому Рузскій говорил, что при обсужденіи проекта манифеста, предложеннаго Алексевым, как-то чувствовалось нчто "похожее на безразличіе", Рузскому показалось, что Царь даже передумал, и поэтому он спросил: "не будет ли он дйствовать против воли Государя", сообщив в Ставку и в Петербург о согласіи Царя на манифест. Государь отвтил, что "принял ршеніе, ибо и Рузскій, и Алексев, с которым он много на эту тему раньше говорил, одного мннія, а ему, Государю, извстно, что они рдко сходятся на чем-либо вполн". Принять ршеніе Царю было "очень тяжело, но раз этого требует благо Россіи, он на это по чувству долга должен согласиться"... Наряду с согласіем на отвтственное министерство Рузскій, как мы знаем, получил разршеніе пріостановить продвиженіе войск с фронта. Царь самому "диктатору" предписал ничего не предпринимать до его прізда.

Послдовавшая затм бесда Рузскаго с Родзянко изложена нами в другом мст. В этом ночном разговор была поставлена дилемма об отреченіи. Припомним, что Родзянко не знал, как отвтить на вопрос Рузскаго: "нужно ли выпускать манифест?" — "все зависит от событій, которыя летят с головокружительной быстротой". Сам Рузскій считал боле осторожным не выпускать манифеста до свиданія с Царем, которое должно было состояться в 10 час. утра. Вс матеріалы были сообщены в Ставку. Прочитав ленту переговоров Рузскаго с Родзянко, Алексев просил немедленно разбудить Царя и доложить ему бесду с Родзянко, ибо переживается "слишком серьезный момент, когда ршается вопрос не одного Государя, а всего царствующаго дома в Россіи"... "важна каждая минута и всякіе этикеты должны быть отброшены". Алексев указывал, что необходимо сдлать сообщеніе в арміи, ибо "неизвстность хуже всего и грозит тм, что начнется анархія в арміи". Передавая распоряженіе Алексева по должности "офиціально", ген. Лукомскій, с своей стороны, просил Данилова доложить Рузскому, что по его, Лукомскаго, "глубокому убжденію, выбора нт и отреченіе должно состояться. Надо помнить, что вся царская семья находится в руках мятежных войск... Если не согласиться, то, вроятно, произойдут дальнйшіе эксцессы, которые будут угрожать царским дтям, а затм начнется междоусобная война, и Россія погибнет под ударом Германіи, и погибнет вся династія. Мн больно это говорить, но другого выхода нт". Впервые слова об отреченіи попали на офиціальную ленту штабных разговоров. Их произнес Лукомскій, передавая, очевидно, главенствовавшія тогда настроенія в Ставк[200]. Чрезвычайно знаменательно, что это признал генерал правых политических убжденій, выдвигавшій план отъзда Царя в Особую армію для противодйствія революціи...

"Ген. Рузскій через час будет с докладом у Государя", — отвчал Лукомскому Данилов, — "и поэтому я не вижу надобности будить главнокомандующаго, который только что, сію минуту, заснул и через полчаса встанет... Что касается неизвстности, то она, конечно, не только тяжела, но и грозна. Однако, и ты, и ген. Алексев отлично знаете характер Государя, и трудность получить от него опредленное ршеніе. Вчера весь вечер до глубокой ночи прошел в убжденіях поступиться в пользу отвтственнаго министерства. Согласіе было дано только к двум часам ночи, но, к глубокому сожалнію, оно— как это, в сущности, и предвидл главнокомандующій, явилось запоздалым,.. Я убжден, к сожалнію, почти в том, что, несмотря на убдительность рчей Ник. Вл. и прямоту его, едва ли возможно будет получить опредленное ршеніе. Время безнадежно будет тянуться. Вот та тяжелая картина и та драма, которая происходит здсь"... "Дай Бог, чтобы ген. Рузскому удалось убдить Государя. В его руках теперь судьба Россіи и царской семьи", — подал заключительную реплику Лукомскій.

Понимал ли это сам Николай II? Ни личныя свойства, отмченныя Даниловым, ни религіозная концепція власти, традиціонно воспринятая с рожденія, выдвинутая в разговор с Рузским, не могут объяснить того исключительнаго упорства, которое проявил монарх в эти, дйствительно, грозные для него дни. Да. здсь было еще "что-то", что мшало правдивому воспріятію происходившаго. Царь "производил впечатлніе человка задерганнаго, который перестал понимать, что нужно длать, чтобы найти выход из положенія", —- в таких выраженіях подвел итоги того, что ему пришлось слышать, Милюков в Чр. Сл. Ком. Возможно, что такая характеристика и не так далеко была от истины. Почти аналогичное впечатлніе вынес Коковцов из послдняго свиданія с Императором, которое происходило за пять недль до революціи.