Мартовскіе дни 1917 года

Исторія назначенія в. кн. Н. Н. верховным главнокомандующим посл отреченія и его отставки служит лучшим доказательством непониманія того, что произошло... Судя по показаніям Гучкова в Чр. Сл. Ком., надо полагать, что среди думскаго комитета в "ршающую ночь" даже не задумывались над вопросом, кто же замнит Николая II на посту верховнаго главнокомандующаго[301]. Напомним, что думскіе делегаты в Псков не только не возразили против назначенія Царем верховнаго главнокомандующаго в лиц Ник. Ник., но отнеслись к этому скоре сочувственно, и, по их просьб, Рузскій "очень широко" постарался информировать о новом назначеніи. Когда делегаты узжали, антидинастическія настроенія еще не выявились во вн, как это произошло к вечеру 2-го. Ясно было, что назначеніе главнокомандующим члена, царствовавшей династіи психологически было невозможно и грозило вызвать осложненія. Тм не мене, когда Рузскій запросил на другой день мнніе по этому поводу Родзянко, тот заявил, что в Петербург не возражают против "распространенія" указа о назначеніи в. кн. Н. Н. Указ на фронт был опубликован, и одновременно с ним приказ новаго верховнаго вождя арміи, который своей устарвшей терминологіей о "вол монаршей" и о "чудо богатырях", готовых отдать жизнь за "благо Россіи и престола", должен был звучать почти дико в революціонной обстановк.

Послдовавшее затм чрезвычайно показательно для позиціи и тактики Вр. Правительства. В первый момент офиціально Вр. Прав. как-то странно не реагировало на тот факт, что на посту верховнаго главнокомандующаго находится в. кн. Ник. Ник. Ни в совтских "Извстіях", ни в "Извстіях" комитета журналистов свдній о назначеніи Вел. Князя не появлялось. Даже в № 1 "Встника Вр. Пр." (5 марта) одна из телеграмм Верховнаго Главнокомандующаго была напечатана в вид "приказа главнокомандующаго Кавказским фронтом"[302]. Столица жила слухами. Получалось впечатлніе, что назначеніе в. кн. Н. Н. по каким-то причинам скрывается. Петербургскія "Извстія" на основаніи этих слухов требовали от Правительства "немедленнаго смщенія с офицерских (а тм боле командных) постов всх членов старой династіи". В Москв слухи также проникли в печать, и по этому поводу Комитет Общ. Орг. вынес резолюцію, в которой доводилось до свднія Правительства, что "лица царской фамиліи не должны назначаться ни на какіе высшіе посты военнаго и гражданскаго вдомства".

Сам Ник. Ник., ожидавшій, что он будет оріентирован Правительством, чувствовал неопредленность своего положенія. Он охарактеризовал ее в разговор с племянником Андреем утром 7-го марта: "Что длается в Петроград, я не знаю, но по всм данным, все мняется и очень быстро. Утром, днем и вечером все разное, но все идет хуже, хуже и хуже"... "Никаких свдній от Врем. Пр. я не получаю, даже нт утвержденія меня на должности... Единственное, что может служить намеком о том, что новое правительство меня признает, это телеграмма кн. Львова, гд он спрашивает, когда может пріхать в Ставку переговорить. Больше я ничего не знаю, и не знаю, пропустят ли мой позд, надо полагать, что доду"[303]. Вел. Кн. телеграфировал Львову, что вызжает из Тифлиса и предполагает быть в Ставк 10-го. "Я телеграфировал ему — сообщал Львов Алексеву 6-го марта веч. — об общем положеніи вещей, а на вс конкретные вопросы, требующіе указаній, чм руководствоваться в дальнйших дйствіях, общал переговорить лично и Ставк. Однако, здсь заключается самый сложный вопрос — Вел. Кн. желает, сохраняя намстничество на Кавказ, быть одновременно главнокомандующим. Больше недли употребляю вс усилія, чтобы склонить теченіе в его пользу; состав Вр. Пр. в большинств считает крайне важным признаніе его главнокомандующим[304]. Вопрос о намстничеств совершенно отпадает, вопрос главнокомандованія становится столь же рискованным, как и бывшее положеніе Мих. Ал. Остановились на общем желаніи, чтобы в. кн. Н. Н. в виду грознаго положенія учел создавшееся отношеніе к дому Романовых и сам отказался от верховнаго главнокомандованія. Общее желаніе, чтобы верховное главнокомандованіе приняли на себя вы и тм отрзали возможность новых волненій . Подозрительность по этому вопросу к новому правительству столь велика, что никакія завренія не пріемлются. Во имя общаго положенія страны считаю такой исход неизбжным, но Великому Князю я об этом не сообщил , не переговоривши с вами. До сего дня вел с ним сношенія, как с верховным главнокомандующим". Что-то предсдатель Совта министров не договаривает. Эту полутайну довольно грубо расшифровал Бубликов: Вел. Князь попал в "ловушку", разставленную ему Временным Правительством — его хотли вызвать из района преданной ему кавказской арміи... Может быть, страх, что Н. Н. не подчинится, дйствительно, смущал нкоторых членов Правительства.