Мартовскіе дни 1917 года

Как всетаки характерно, что вс инциденты, о которых разсказывает автор писем, вращаются около имен ген. Гольгоера, гр. Ротермунда, Клод-фон-Юренсбурга, бар. Штемпель и т. д. Вдь это они готовы "открыть фронт"[326], это они составляют "нмецкую партію", козни которой пытается раскрыть Чр. Сл. Комиссія Врем. Правительства, и о кознях которой так много говорили до революціи. Эти легенды и сплетни из среды придворной, бюрократической, военной и общественной перешли в народ. По всему фронту прокатилась волна недоврія — на позиціях около Риги в 80 сиб. стрлк. полку солдаты, как и в Особой арміи, высказывали опасенія, что офицеры сдадут позиціи нмцам; повсюду требуют удаленія "баронов, фонов и прочих шпіонов". Это отмчает позднйшій доклад (апрльскій) члена Гос. Думы Масленникова, постившаго фронт... Нач. 3 пх. дивизіи ген. Шолп, устраивает манифестаціи, чтобы доказать, что он не нмец и вполн сочувствует перевороту (Селивачев)... По истин, что посешь, то и пожнешь[327].

"В основ всх этих нелпостей, обнаружить которыя перед ними иногда все-таки удается — пишет наш офицер родителям с просьбой довести до свднія Гучкова о положеніи на фронт — лежит одно соображеніе, которое нельзя опровергнуть. Переворот совершился в тылу, а у нас все остается по старому; высшая власть вврялась при павшем правительств его приверженцам, а они вс на мстах. Надо немедленно смстить всх генералов с нмецкими фамиліями и других, которые навлекут на себя подозрніе. Надо сдлать это скоре, иначе начнется солдатская самоуправа...[328]. Нужны немедленныя и ршительныя мры — иначе власть ускользнет из наших рук, иниціатива преобразованій перейдет от нас к ним, армія начнет разлагаться, и пораженіе будет неизбжно". Слдующее письмо, написанное на другой день — 12 марта — когда в ротах "уже начали смщать офицеров и выбирать себ новых", полно пессимизма: "Конечно, надо надяться до самой послдней минуты, но я считаю солдатскій бунт вполн возможным. Еще вчера они качали Тимохина, говоря, что врят ему, что ничего без его согласія не предпримут. А сегодня, когда оп пришел в роту, они кричали ему "вон" и объявили затм, что выбрали себ новаго ротнаго командира. Измненій и колебаній их настроенія ни предугадать, ни направить нельзя. Вчера вечером положеніе казалось прояснившимся. Сегодня оно ухудшилось. Мы все время переходим из одной полосы в другую. У нкоторых начинают опускаться руки, до того эти волненія утомляют. Нкоторые говорят, хоть бы скоре на позиціи, там все будет лучше, поневол люди сдержат себя". "Вообще положеніе безвыходно" — заключает автор, — "руководить событіями уже нельзя, им просто надо подчиниться". "Армія погибла" — это становится лейтмотивом всх послдующих писем.

Итог индивидуальных переживаній сгущал картину, как можно усмотрть хотя бы из позднйшаго доклада депутата Масленникова, постившаго по полномочію Врем. Комитета территорію Особой Арміи в апрл. В этом доклад уже не будет нсколько сантиментальнаго мартовскаго флера, но он все же будет очень далек от пессимизма "умнаго... классоваго врага" пролетарской революціи. Реалистическій итог для марта, пожалуй, можно охарактеризовать записью ген. Селивачева 26-го: "Вчера в газет "Кіевская Мысль" было сообщено, что от Особой арміи выхали в Петроград делегаты в Совт Р. и С. Д. и в запасные гвардейскіе батальоны, чтобы заявить, что Особая армія с оружіем в руках будет защищать Временное Правительство и не потерпит ничьего вмшательства в дла правленія до созыва Учредительнаго Собранія".

* * *