Мартовскіе дни 1917 года

Офиціальная версія происхожденія революціи, данная партійным оратором в Учредительном Собраніи, не может быть отнесена к числу концепцій исторических, ибо в значительной степени противорчит фактам. Не потому ли "вождь партіи" Чернов, вступив уже на стезю историческую и опредляя источники "рожденія февральской революціи", присоединился к другому объясненію: "ршающую роль в наступленіи революціи сыграла военная неудача, когда перед "общественным мнніем и народным сознаніем" вырисовался "фактическій проигрыш войны". Тогда "страна попробовала спастись революціей". Такая точка зрнія нсколько неожиданна, ибо коммунистическими писателями она всецло приписывалась "буржуазіи", которая пыталась революціонному перевороту придать характер "возмущенія военными неудачами Царя". В дйствительности это объясненіе почерпнуто из общественных переживаній боле ранняго времени — неудач 15 г. и первых разговоров о "дворцовом переворот" — психологіи, с нкоторым запозданіем переданной Родзянко в послреволюціонных воспоминаніях и реально не соотвтствовавшей личным его настроеніям перед революціей. Наканун революціи сознанія о "фактическом проигрыш войны" уже не могло быть, а тм боле убжденія, что "военная энергія арміи была уже как бы пулею на излет, безсильно отскакивающей от груди непріятеля". Продолжавшіеся разговоры о перспективах "сепаратнаго мира", как пытались мы показать, (см. мою книгу "Легенда о сепаратном мир") в значительной степени были агитаціонным политическим орудіем. Даже компромиссная концепція, которую в худшем случа допускал в середин 16 г. в. кн. Ник. Мих. — ни побдителей, ни побжденных, не ставилась уже в сознаніи оппозиціонной общественности: '"мы не хотим мира без побды" — заявлял ея лидер с кафедры Гос. Думы 15 февраля 17 г.; Милюков, по компетентному свидтельству Набокова, до революціи "глубоко врил в "побдный конец".

В дни революціи старая концепція была подновлена: переворот произошел во имя побдоноснаго окончанія войны[371] (Госуд. Дума вступила в борьбу с властью "ради побды" — гласило обращеніе моск. гор. Думы 28 февраля) и достиженія исторических задач, лежащих перед Россійской Имперіей. Руководящая идея революціи заключалась в побд над германским имперіализмом — утверждал Родзянко в московском Государственном Совщаніи. Наиболе ярким выразителем этих имперіалистических чаяній передовых слоев "буржуазіи" был, как извстно, сам лидер этой "цензовой" общественности и первый министр ин. д. революціоннаго правительства. Его рупором на ролях народнаго трибуна был депутат Родичев, со свойственным ему пафосом зажигавшій слушателей на митингах заманчивой перспективой будущаго величія Россіи. В первый момент революціи едва ли мог найтись среди политических дятелей такой оптимизм, который стал бы объяснять петербургскій солдатскій бунт и рабочую забастовку с призывами "долой войну!", "долой самодержавіе", осуществленіем отдаленных "національных" чаяній. Палеолог разсказывает, что 4-го Милюков постил послов (Франціи, Англіи и Италіи). Прежде чм начать формальный разговор, французскій посол попросил офиціальнаго гостя высказать свое откровенное сужденіе о положеніи вещей. В порыв искренности (так казалось послу) Милюков отвтил: "в теченіе 24 часов я переходил от полнаго отчаянія почти к полной увренности. Мы не хотли этой революціи перед лицом врага[372]. Я даже ее не предвидл: она совершилась помимо нас... Теперь дло идет о спасеніи Россіи, ведя войну до послдняго, до побды". Но Милюков ничего реальнаго не мог еще сказать послам — вдь в согласительную ночь вопрос о войн остался открытым. Палеолог был неудовлетворен: люди, которые пришли к власти, по его мннію, не имли ни опредленной точки зрнія, ни необходимой смлости в такой тревожный момент; надо в рядах Совта искать энергичных людей с иниціативой. Первый "манифест" новаго правительства по своему сдержанному тону о войн привел посла даже в негодованіе: хотя и была упомянута врность союзным обязательствам и общана война до побды, но ничего не было сказано о прусском милитаризм и о цлях союзников. Дантон и Гамбетта говорили по другому. Свое недовольство Палеолог тотчас же выразил министру ин. д., на что послдовал отвт: "предоставьте мн время", причем министр общал найти в ближайшій срок повод удовлетворить дипломатических представителей союзных держав.