Мартовскіе дни 1917 года

Не то же ли мы видим внутри казарм? Кн. Мансырев, в качеств депутата Думы, постившій 2 марта казармы Петроградскаго и Измайловскаго полков, найдет "настроеніе солдат везд... хорошее, радостное и дружеское". Он разскажет, как солдаты вытолкали вон самозванных агитаторов, комментировавших "приказ № 1" в смысл неповиновенія офицерам и ведших пораженческую пропаганду. Правда, на другой день в тх же казармах Измайловскаго полка депутату в одной рот пришлось услышать "реплики недоброжелательнаго свойства". "Изгнанные из полка агитаторы, — меланхолически замчает мемуарист, — успли достигнуть своего... Это был первый признак разложенія арміи". В первое время вообще солдаты без разршенія Исп. Ком. никого не пропускали; конечно, то была фикція контроля, ибо сам Шляпников признался, что он в качеств члена Исп. Ком. десятками подписывал чистые бланки. Одного мемуариста всегда можно побить другим. Не разбираясь в безчисленных субъективных контроверсах, ограничимся ещё одним противоположным приведенному свидтельством, которое мы можем сопоставить с имющимся документом. Рчь идет о преображеніях. Вот картина, изображенная секретарем Родзянко Садиковым. Она столь характерна, что приведем ее, іn extenso. "Одним из первых посл переворота в полном состав в Думу явился запасной бат. л.-гв. Преображенскаго полка со всми офицерами и командиром полк. кн. Аргутинским-Долгоруким", — пишет Садиков, воспроизводя легенду, нами уже разсмотрнную. Батальон первые нсколько дней нес наружную и внутреннюю охрану Таврическаго дворца, а также и караулы у министерскаго павильона, гд находились арестованные министры. Солдаты были дисциплинированы и безприкословно подчинялись всм приказаніям своих офицеров. И вот через нсколько дней батальон смнил другой полк, а преображенцы отправились к себ в казармы. В тот же день картина совершенно измнилась. В казармы явились агитаторы, и к вечеру вс офицеры были уже арестованы, подверглись всевозможным издевательствам и, как потом мн разсказывали, к ним в комнату ворвались окончательно распропагандированные, обезумвшіе и вооруженные до зубов их же солдаты, обезоружив всх офицеров, хватали их и тащили для немедленной расправы во двор казарм. Кто-то догадался крикнуть: "тащите, товарищи, их в Думу, там разберут". Этот призыв спас несчастных. Всх офицеров, как они были, без шинелей, без фуражек, гурьбой по морозу и снгу гнали в Думу. Их втащили в Екатерининскій зал. Возбужденіе росло с каждой минутой. Уже раздавались крики: "бей измнников, бей предателей". Случайно увидв эту картину, я понял, что спасти положеніе может только М. Вл. Я бросился к нему. Через нсколько минут в зал появилась могучая фигура предсдателя Гос. Думы. Воцарилась тишина. Громовым голосом он приказал немедленно освободить всх офицеров и вернуть им оружіе, а затм, обратившись к солдатам, громил их и в конц концов выгнал обратно в казармы. В полном порядк солдаты, молча, покинули помщеніе Думы. Посл этого случая в батальон надолго воцарился относительный порядок. Офицеры со слезами на глазах благодарили М. В. за спасеніе и просили разршенія на эту ночь остаться в Дум". "Не одну тысячу жизней спас М. В.", — заключает мемуарист...