Мартовские дни 1917 года

Акты Правительства свидетельствуют, что оно идет навстречу общедемократическим стремлениям, и говорить о том, что «в настоящий момент уже назрела та пора, когда мы должны Временное правительство рассматривать, как кучку, выражающую своекорыстные интересы отдельной части буржуазии», – значит не видеть того, что совершается. Правительство творит «общенародное дело», и «как у пролетариата оказалось достаточно сознания для того, чтобы ценить единение общенародных сил», так же есть это сознание до настоящего времени в тех «кругах буржуазии, которые представлены Временным правительством и которые играют доминирующую роль». «Я не утверждаю, – заканчивал Церетели, вступая на рискованный путь предположений, – что это положение сохранится. Быть может, там кругам буржуазии, которые толкают Временное правительство на безответственные шаги, на гражданскую войну… удастся достигнуть своего; быть может, общественное мнение, на которое опирается Временное правительство, изменится, сдвинет их нынешнюю политику на иные рельсы, вот… тогда и настанет момент, когда Советы Р. и С. Д. вступят в конфликт с Временным правительством – тогда за нашей спиной будет весь народ, и Временному правительству останется уйти, и будет создан новый орган общенародной власти».

Будущий «благородный рыцарь» (слова Потресова) коалиции не обмолвился о ней ни словом и не отозвался на призывы, шедшие из собрания. Он обосновывал лишь правильность позиции, занятой Исполнительным Комитетом, логичность которой была дискредитирована выпадами против Временного правительства официальным докладчиком. «Стеклов и Каменев, Каменев и Стеклов, – констатировал представитель 12-й армии Кучин, – по существу постановки ими вопроса о взаимоотношениях Совета Р. и С. Д. и Временного правительства представляют из себя одну совершенно определенную, ничем друг от друга не отличающуюся политическую линию». Кучин настаивал на том, чтобы резолюция Совещания дала бы «ясный и определенный ответ» на вопрос о взаимоотношении между Временным правительством и Советом: надлежит признать, с одной стороны, что Временное правительство «является законной, признанной властью…, которой мы сами поручили власть»; с другой, что «Совет Р. и С. Д. или иной орган, который в дальнейшем будет представлять революционную демократию», активно «будет поддерживать Временное правительство, как законный орган, осуществляющий программу в духе требований демократии».

Начались закулисные переговоры лидеров фракций. В гущу их мы проникнуть не можем. «Средняя» линия во имя призрачного уже единства революционного фронта стремилась нивелировать разногласия и под одно знамя поставить несоединимое514.

В результате получился компромисс, не отвечавший действительному взаимоотношению сил и вовсе не соответствовавший настроению большинства собрания. То, что в первоначальном тексте резолюции заключалось «в скрытом виде», как выразился докладчик, тем же Стекловым, в заключительном слове, в новой формулировке было уже отчетливо развернуто. Такой компромисс удовлетворил большевиков, ибо даже внешняя словесная формулировка пункта о «контроле» и «сплочении» вокруг Советов целиком была заимствована из большевистской резолюции – они сняли отдельную резолюцию и заявили, что будут голосовать за положения Исполнительного Комитета. Совещание признавало, что программа Временного правительства «содержит основные политические требования русской демократии» и что «до сих пор Временное правительство в общем и целом (отвратительное выражение революционного жаргона) идет по пути выполнения принятых на себя обязательств». Совещание признавало необходимость постоянного политического контроля и воздействия демократии (умалчивая о формах этого воздействия) и призывало демократию, «не принимая на себя ответственность за всю деятельность Правительства в целом, оказывать поддержку Временному правительству, поскольку оно будет неуклонно идти в направлении к упрочению и расширению завоеваний революции и поскольку свою внешнюю политику оно строит на почве отказа от захватных стремлений». Совещание призывало «всю революционную демократию России сплотиться вокруг Советов, как созданных революцией центров организации сил демократии, способных в союзе с другими прогрессивными силами отразить попытки царистской и буржуазной контрреволюции и упрочить и расширить завоевания революции». Вместе с тем революционная демократия должна была «быть готовой дать решительный отпор всякой попытке Правительства уйти из-под контроля демократии или уклониться от выполнения принятых им на себя обязательств».