Мартовские дни (СИ)

Пересвет в недоумении свел брови. Конечно, он прекрасно помнил чтеца из книжной лавки — того, что поведал им о невеселой жизни Гая Гардиано и после согласился перевести для царевича вирши на латинянском. Степенный и сдержанный молодой человек, наверняка успевший прочесть столько книг, сколько Пересвету и не снилось. Такому весьма впору свести знакомство с умненькой боярышней.

Попытка царевича вообразить, как в темном закоулке эллин со злодейским видом подкрадывается к ничего не подозревающей девице, зажимает ей рот и волочет за косу, оказалась тщетной.

Ёширо тряхнул широким рукавом косодэ, откуда неспешно выкатились три тяжелые, с иссеченными насечками краями серебряные монеты-рублевика.

— Это очень хорошая новость, — принц не уронил, но бережно опустил монетки в подставленную ладонь ромалы. — Раздели по справедливости между теми, кто раздобыл эти сведения, и добавь нашу благодарность. Если разузнаете еще что-нибудь, мы всегда готовы выслушать. Нас очень занимают любые слухи и сплетни не только о сгинувших обывателях, но и о том, что случилось минувшим утром на складах купеческого двора «Вендия».

— Это где старого сыскаря прикончили?

— Именно там, — согласно кивнул Кириамэ.

— Идёт, — ромалы запасливо прибрал серебро за пазуху и вразвалочку зашагал к воротам. Юркнул в малую калитку — и пропал, растворился в затихающей городской суете.

Ёширо облокотился на резные перильца и вопросительно глянул на царевича и Гардиано:

— Не знаю, как вы, а я испытываю нестерпимое желание наведаться в книжную лавку «Златое слово»…

— Так ведь поздно уже, скоро ночь на дворе, — обеспокоился Пересвет. — И потом, Ёжик… хоть режьте меня на части тупым ножиком, никак не выходит представить, чтобы многомудрый эллин кого-то мог похитить или прикончить. Тем более княжича Радомира или Айшу-плясунью.

— Зато он книжник и мог наткнуться на какой-нибудь замшелый трактат об этом вашем Аркане, — привел разумный довод Гай. — Прочесть и уверовать. Знаете, мне вот тоже ужасно захотелось приобщиться книжной премудрости. В конце концов, мы можем просто поспрашивать, что связывало этого Аврелия с пропавшей девушкой. Какие книги она покупала и как о них отзывалась, о чем они подолгу любезничали, не крутилось ли рядом подозрительных личностей… Мы сами справимся, а ты возвращайся давить подушку, пока та не сбежала.

Сцепив зубы, царевич прикинулся внезапно оглохшим, спросив только:

— Пешком дойдем али коней заседлаем?

Ёширо скользнул грустно-многозначительным взглядом по шелковому подолу косодэ и озерцам подмерзшей грязи во дворе царского терема.

— Чего, собственно, я попусту воздух сотрясаю? — поделился сам с собой Пересвет. — Слушай, Ёжик, все спросить хочу, куда паланкин задевался — ну, в котором ты впервые к батюшке припожаловал?

— Я велел изрубить его на дрова, — огрызнулся нихонский принц. — Он не отвечал моему чувству прекрасного.

— Нерачительный ты хозяин, — попрекнул царевич. — Ценным имуществом впустую разбрасываешься, а уж как бы твои носилки расписные сейчас пригодились…

Кириамэ повернулся к зубоскалу очень прямой спиной и целеустремленно зашагал в сторону конюшен. Слегка подхватив разлетающиеся полы косодэ, чтобы не марать подол грязью.

Ромей обреченно скривился, но смолчал. В седло взобрался без посторонней помощи, но сидел в нем так напряженно, словно упругая выделанная кожа была вдобавок часто утыкана острейшими иголками. Исполнившись невольного сочувствия пополам с ехидством («Поделом вору и муки…»), Пересвет решил по пути к лавке отвлечь Гардиано разговором:

— Гай, а ты знаешь книжника Аврелия?

— Не припоминаю, — угрюмо отозвался ромей, неловко ерзая и тем побуждая лошадь раздраженно мотать головой, выдергивая поводья из рук. — Я ж самолично в эту лавку не совался, Фурия отправил.

— А вот он тебя очень хорошо знает. Все-все твои похождения в Ромусе нам доподлинно в красках расписал, — доложил Пересвет. — И про даму Лючиану поведал, и про братца ее. И еще добавил, мол, ты попусту растрачиваешь талант на всякую похабщину и воспевание недостойных личностей. Если хочешь знать, я не согласен. Может ты досадил ему чем? Толковал вот я с ним и нюхом чуял — у эллина на тебя зуб имеется, преизрядный такой!

— Пусть займет свободное место промеж тех, кому я изволю не нравится, — малость оживился Гардиано. — Иногда неприязнь совершенно не требует особой причины. Глянешь мельком на человека и осознаешь — ну вот не нравится он тебе, и все тут. Интересно, откуда это сиделец книжной лавки в… гм…

— Захолустье, — охотно подсказал царевич. — Медвежьем углу, лягушачьем краю. А еще у нас летом плодятся о-от такенные комары.

— Весьма отдаленном, но просвещенном граде, — вывернулся Гай, — я хочу сказать, откуда ему ведомы столь занимательные подробности о моей скромной персоне?

— Минувшим летом Аврелий ездил в Ромус и Ахайю за новыми книгами, — разъяснил Пересвет. — Наверное, там сведений и набрался. От очевидцев и ухослышцев. Ага, вот и лавка.