Мартовские дни (СИ)

— У нас… у меня есть к тебе еще одна просьба. Именно просьба, — Джанко выжидательно смотрел на запинающегося царевича: — Твое племя шастает по всему городу, многое подмечает, многое слышит. Может, им удастся вызнать о том, где до своей пропажи бывала и с кем водила знакомства боярышня Алёна со двора Негодовичей? Или вы наткнетесь на следы сгинувшего княжича Радомира — якобы он приехал в Столь-град на встречу с некоей женщиной… Я заплачу за сведения. Золотой монетой, любому, кто именно принесет новости. Только не сочти за подкуп, это будет… э-э…

— Вознаграждение за помощь правосудию, — подсказала с высоты конской спины Жасмин.

— Точно, оно самое.

— Я поспрашиваю, — туманно откликнулся ромалы. За его спиной Шеморханка делала отчаянные знаки бровями, и Пересвет смекнул, что излишняя настойчивость тут вредна.

Так и прибыли к царским палатам — Ясмин ибн-Хан на клыкастом рыжем скакуне, Пересвет с Ёширо при ней почетными сопровождающими, с негодующей кобылкой Жасмин в поводу. Буркея оставили в царских конюшнях, где он избрал для постоя самый дальний и укромный денник. Старшему над конюхами царевич настрого запретил соваться к новому коню. Мол, жеребец нрава горячего, недавно изловлен в половецких степях, к людям недоверчив. Не тревожьте без лишней нужды, пусть дремлет в одиночестве. К утру готовьте дорожное седло, то, которое туркестанской работы, и сбрую гишпанской тисненой кожи.

Изящно прикрыв ладошкой зевок, Жасмин извинилась, еще разок почесала рыжему коню белый лоб, и упорхнула. Пересвет удрученно прикинул, что этой ночью ему будет не до сна. Слугам сборы к отъезду не доверишь. Матушка немедля вызнает и примчится даже посередь ночи разузнавать, куда это сыночек лыжи навострил. Придется все делать самому.

Кириамэ бережно уложил мечи на резную подставку, развернул плетеный коврик для созерцания внутренних миров и уселся, свернув ноги хитрым калачиком. Взирая из-под приспущенных ресниц, как суетится Пересвет, бегая из комнаты в комнату и от сундуков к кладовкам с одеждами.

— Твой отец завтра наверняка пожелает знать, куда делся его недостойный отпрыск…

— Подался к бабуле Яге за советом, — пропыхтел царевич, затягивая ремнями тугой сверток с походной рухлядью. Сверток упрямился и топорщился.

— От эдакой новости твоего отца точно хватит удар, — напророчил добрая душа Ёширо. — А то он не ведает, что в Ибирские чащобы три месяца дороги туда и обратно. Это в прошлый раз нам посчастливилось быстро обернуться.

— Э-э, — задумался Пересвет, — о, придумал. В Чернолесье егеря вспугнули оленя-златые рога. Я уехал на охоту, во!

— Ранней весной, когда олени гуляют безрогими. Конечно, Берендей-сан ни на миг не усомнится в правдивости моих слов.

— Мы ошиблись с прозвищем. Ты не Ёжик, ты въедливый клоп, — царевич развернул и с силой встряхнул дорожный плащ. Из суконных складок посыпались мелкая труха и прелые листья. — Я загулял по кабакам в компании Гардиано, сойдет?

Движением тонких бровей и легким изгибом губ Кириамэ выразил сдержанное брезгливое отвращение.

— Тоже не то, — Пересвет озадачился, захватить ли в дорогу короткий, двойного изгиба половецкий лук. Стрелять зайцев для конского ужина. — Почему бы просто не сказать правду?

— То есть поведать твоему отцу, что его сын одолжил у бродяг-ромалы хищного и пребывающего малость не в своем уме жеребца, дабы совершить визит на остров Буян, — с издевкой перечислил нихонский принц. — Я недостоин высокой чести стать тем человеком, который сообщит такую новость твоим почтенным родителям. Особенно матушке. Если начистоту, твой замысел нравится мне все меньше и меньше.

— Придумай что-нибудь получше! — не выдержал царевич. — Короче, я уехал на три дня. Ты и Жасмин остались дома, вести дознание касательно исчезнувших горожан. Вот и весь сказ. Царевич я али дитя несмышленое, за которым глаз да глаз нужен? Нет, Ёжик, лучше молчи. Я знаю, что ты хочешь сказать. У тебя на лице начертано. Крупными иероглифами. Глупый маленький Светик должен сидеть дома под замком, пока ты, весь такой из себя, разгадываешь загадки и спасаешь мир. А вот фигушки. Не выйдет.

Он выпустил из рук мягко шлепнувшийся дорожный мешок, в три шага пересек опочивальню и пристроился на ковре рядом с Ёширо. Нихонского искусства оставаться в неподвижности по нескольку часов с перекрещенными ногами царевич так и не постиг.

— Ёжик, ты ведь умный, сам понимаешь: мы бьемся как рыбы об лед, и пока без толку. Нет никакой уверенности в том, что на Буяне-острове нам протянут руку помощи. Может, Елена Премудрая давным-давно ушла оттуда. Может, ей недосуг точить лясы с дальним потомком. Но я все равно съезжу. Потому что это — шанс, негоже его упускать. Мне очень не по душе то, о чем обмолвилась Яга — о бурлящем неспокойствии над нашим краем. Пока я буду в отъезде, хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Вернее, не для меня. Для Гардиано.

— Что такое я способен для него сделать? И зачем? — холодно осведомился Кириамэ.