Маруся Климова

…к тому же, Чарская писала главным образом прозу, а не стихи. И тут, закончив эту фразу, я вдруг поймала себя на мысли: “А в чем, собственно, дело?..

Что случилось с поэзией? Почему она так низко пала сегодня в глазах людей?”

Впрочем, я и сама уже как-то констатировала, что поэзия сейчас не просто

умерла, а уже успела основательно разложиться. Однако не поспешила ли я со

своим заключением?

Никогда не забуду, как в самом начале девяностых только что вернувшийся

из эмиграции очень известный русский писатель не без гордости заявил в

интервью российской газете, что за годы своего отсутствия на родине он успел

превратиться из жалкого рифмоплета, каковым когда-то по глупости и по

молодости был, в автора увесистых томов прозы. Дословно я его высказывание

161

уже сейчас не помню, но смысл признания был именно таков, к тому же и

позднее он очень часто повторял эту мысль, разве что слегка ее варьируя… И в

самом деле, кто, например, всерьез воспринимает литературу современной

Греции, а ведь там, если я не ошибаюсь, в прошедшем столетии было чуть ли не

четыре нобелевских лауреата по литературе. Ну и что? Кому это интересно? А

все потому, что, наверняка, все эти лауреаты были поэтами, а не прозаиками…

Нисколько не сомневаюсь, что все дело именно в этом! И подобных примеров

можно было бы привести еще немереное множество. Однако общая тенденция, думаю, ясна и без того: поэзия, в отличие от прозы, в современном мире

котируется очень низко. Во всяком случае, очень многие причастные к

литературе люди, в том числе и достаточно известные, так считают и не

стесняются признаваться в этом во всеуслышание.

Стоит ли удивляться после этого, что сегодня то и дело приходится слышать, будто бы поэзией должны заниматься исключительно женщины, а в прозу им

лучше и вовсе не соваться. Само собой, чаще всего говорят об этом прозаики

мужского пола, и это-то как раз и наводит меня на грустные размышления. Еще

бы! Ведь выходит, что поэзия теперь в глазах многих – это нечто вроде мытья

посуды или же стирки белья, которые мужчины обычно тоже целиком

взваливают на женщин. Более того, именно эту сферу человеческой деятельности

принято отождествлять с самыми неприглядными серыми буднями, черновой

малопрестижной работой домашней хозяйки, “прозой жизни”, иными словами.

Вот так! Получается, что поэзия, возможно, вовсе и не умерла, как мне казалось, а просто полностью переродилась и превратилась в некогда “презренную прозу”

или же, по крайней мере, окончательно поменялась с ней местами, потому что

когда-то, если, конечно, я опять ничего не путаю, поэзия считалась высшим

литературным жанром. Например, в Китае поэтов в древности, кажется, даже

называли “небожителями”.

Почти не сомневаюсь, что размышления на схожую тему уже посещали

Хайдеггера, Ясперса, Деррида, Гадамера, Шпенглера и других крупнейших

мыслителей XX века… Но, пожалуй, наиболее яркой иллюстрацией моей мысли

может служить последняя экранизация произведений Александры Марининой: некоторые сцены отчетливо запечатлелись у меня в памяти. Особенно мне

запомнилась откровенная перевернутость или же, выражаясь по-научному, инверсия в отношениях главной героини со своим мужем, которые как бы

полностью поменялись традиционно отводившимися в семье мужчине и

женщине ролями. Героиня-следователь целиком поглощена своей работой по

поимке опасных преступников-рецидивистов, совершающих разбойные

нападения и кражи со взломом -- возвращаясь домой, она усталым и небрежным

жестом скидывает с себя верхнюю одежду и тут же направляется к дивану, а ее

муж-физик просто не вылезает с кухни и то и дело появляется в кадре, облачившись в комический передник и со шваброй в руках. В довершение всего, он еще и говорит каким-то неестественно тонким и блеющим голосом: “Дорогая, что ты сегодня будешь ужинать?..” Очень удачная иллюстрация, на мой взгляд, --

нарочно не придумаешь! Столь же комично должен выглядеть сегодня и любой

мужчина-поэт, если уж быть последовательным и довести до логического

завершения мои догадки об инверсии традиционных представлений о поэзии и

прозе в сознании современного человека. А если еще учесть, что сама

писательница Маринина – бывший следователь, то главная героиня, вне всякого

сомнения, является еще и alter ego автора-прозаика, причем достаточно

успешного. Эта существенная деталь позволяет с легкостью представить на

месте ее комичного мужа практически любого из современных поэтов-мужчин, 162

будь то Вознесенский, Евтушенко, автор российского гимна Михалков или же

даже увенчанный Нобелевской премией Бродский...

Так что смерть поэзии – это еще куда ни шло. А вот подобное унизительное