Маруся Климова

деятельности, как и в случае с литературой. Я бы даже сказала, что, если

учредители всевозможных «лохотронов» и вступают в конфликт с

нравственностью и этикой (о чем постоянно все твердят), то и так называемые

«обманутые вкладчики» тоже находятся не в ладу с эстетикой и красотой (о чем

почему-то говорить не принято). Однако кто бы там что ни говорил, но для меня

совершенно очевидно, что, если бандиты и мошенники, опускающие на бабки

своих сограждан, самым очевидным образом выражают свое пренебрежение к

труду всевозможных ветеранов, пенсионеров, ученых, учителей и т.п., то и те, 179

кто им эти бабки с легкостью отдает, тоже неуважительно относятся к

рискованной и опасной деятельности бандитов и мошенников, принимая их за

каких-то добропорядочных налогоплательщиков, дурачков и лохов. Я хочу

сказать, что и в желании получить халявные бабки из ничего тоже заложено

какое-то неуважение и даже презрение к неким основам человеческого бытия, причем, по-своему, даже более глубоким и важным, чем так называемая

нравственность.

Возможно, в случае с литературой этот «эстетический конфликт» обозначен

чуть более явно, но лично я не вижу между всеми описанными мной тут

ситуациями большой разницы. Разве что «финансовые пирамиды» – это такое

мимолетное веянье времени, а заблуждение обывателей на счет литературы

носит, если так можно выразиться, хронический и непреходящий характер. Оно

воистину вечно! Настолько непреходяще и вечно, что даже немного пугает! А

если попытаться представить себе ту незримую очередь из желающих на халяву

въехать в литературу, получить бабки и славу за счет каких-нибудь наспех

состряпанных виршей «про любовь» и «солнечный свет», то и вовсе может

крыша поехать от такого фантастического зрелища. Нисколько не сомневаюсь, что такая очередь несколько раз обогнула бы земной шар…

А все потому, что никакой литературы, на самом деле, не существует! И

сама по себе вера в ее существование уже является глубоким заблуждением.

Потому что литература – это даже не вера в конечное торжество всеобщего

счастья на земле. Это такая утопия, которая никогда не кончается и всегда

рядом! Иными словами, нет никакого смысла пытаться отделить литературу от

собственной жизни, и каждый, кто в той или иной форме пытается это сделать, по сути, просто чего-то недопонял в жизни. Точно так же, как и тот, кто

доверчиво вкладывает свои бабки в какой-нибудь бандитский синдикат, прежде

всего, тоже чего-то еще не понял -- именно в жизни, а не в экономике.

Глава 44

Образы пустоты

И все-таки, порой мне даже обидно, что я почти не знаю писательскую среду.

Наверное, я и сама могла бы закончить Литинститут и, таким образом, постичь

все тонкости этой профессии. И действовала бы я тогда именно

профессионально, а не просто так, “с потолка”, как мне теперь поневоле

приходится работать, не имея диплома о высшем писательском образовании.

Ничего не поделаешь: хочешь жить — умей вертеться! Смешно сказать, но

иногда, действительно, посмотришь на потолок, и в голову сразу же приходят

всякие мысли. Такое уж это чудесное место – потолок, неиссякаемый кладезь

человеческой мудрости, но диплома он все равно не заменит.

Больше всего меня всегда интересовал писательский жаргон, потому что

именно в языке, как правило, и заложены главные характерные особенности

каждой профессии, призванные отличить посвященного от непосвященного. Я, например, очень хорошо знаю -- с детства привыкла, что кóмпас на флоте надо

называть компàc, с ударением на последнем слоге. Правда это уже, наверное, не

только я, а любой школьник знает, но есть и другие тонкости. Настоящий моряк, например, никогда не назовет пол “полом”, а тот же потолок (кладезь

человеческой мудрости) —“потолком”, но только -- “палубой” и “подволоком”.

Не говоря уже о том, что моряки не плавают, а «ходят», потому что плавают

только обычные люди в бассейне, да еще дерьмо в проруби… Точно так же, как

и профессиональный вор или же спекулянт никогда не скажет “украл” или же

“перекупил”, а только “взял”, и опять-таки, потому что крадут и покупают

180

только непосвященные лохи, а настоящие преступники берут, действуя по

принципу : “Все твое и ваше -- теперь мое и наше!” Милиционеры, в свою

очередь, называют осужденных “осýжденными”, с ударением на “ у”, а военные

называют кобуру «кàбурой», перенося ударение на первый слог, и даже

интеллигентнейшие дипломированные врачи в пенсне и с бородкой, как у

Чехова, и те говорят “àлкоголь”, тоже с ударением на первом слоге… А все для

чего? Да для того, чтобы отличать посвященных в тонкости своей профессии от