Марусина заимка

     Проскуров обернулся ко мне и впился в мое лицо своими большими глазами.

     -- Д-действительно-с... убитого так звали. А позвольте спросить: почему это вас так интересует?

     -- Гм... -- промычал Василий Иванович, и  в глазах его забегали веселые огоньки. -- Допросите-ка его, хорошенько допросите!

     -- Я встречался с ним ранее.

     -- Та-ак-с!.. -- протянул Василий Иванович,  -- встре-ча-лись... А  не было  ли  у  вас  вражды  или  соперничества,  не  ожидали  ли  по  покойном наследства?

     -- Да ну вас, с вашими шутками!  Что за несносный человек! -- досадливо отмахнулся опять Проскуров и обратился ко мне.

     --  Извините,  милостивый государь, собственно я  вовсе не имел  в виду привлекать вас к делу, но вы понимаете... интересы, так сказать...

     -- Правосудия и законности, -- ввернул опять неисправимый смотритель.

     -- Одним  словом,  -- продолжал Проскуров, бросив на  Василия Ивановича подавляющий взгляд, --  я хотел сказать, что внимание к интересам правосудия обязательно для  всякого, так сказать, гражданина. И если вы можете сообщить какие-либо сведения,  идущие к  делу,  то... вы понимаете...  одним  словом, обязаны это сделать.

     У меня мелькнуло вдруг смутное соображение.

     -- Не  знаю, -- ответил я, -- насколько могут способствовать  раскрытию дела те  сведения,  какие  я  могу  доставить. Но я рад бы  был, если б  они оказались полезны.

     -- Превосходно!  Подобная  готовность  делает  вам  честь,  милостивый государь. Позвольте узнать, с кем имею удовольствие?..

     Я назвался.

     -- Афанасий Иванович Проскуров, -- отрекомендовался  он в свою очередь. -- Вы вот изъявили  сейчас  готовность  содействовать правосудию.  Так  вот, видите  ли,  чтоб уже  не  делать  дело вполовину,  не  согласитесь  ли  вы, милостивый  государь --  одним словом... ехать теперь  же со  мною?  Василий Иванович захохотал.

     -- Н-ну, уж это... я вам скажу... Это чорт знает что  такое! Да вы что, арестовать его, что ли, намерены?

     Проскуров быстро и как будто сконфуженно схватил мою руку.

     --  Не  думайте,  пожалуйста,  -- заговорил он. --  Помилуйте, какие же основания?..

     Я поспешил его  успокоить, что  мне вовсе не приходило  в голову ничего подобного.

     -- Да и Василий Иванович, конечно, шутит, -- добавил я.

     -- Я рад,  что вы меня понимаете. Мне время дорого! Тут  всего, знаете ли, два перегона. Дорогой вы мне сообщите, что вам  известно. Да, кстати же, я без письмоводителя.

     Я не имел причины отказаться,

     -- Напротив, -- сказал я Проскурову, --  я  сам хотел просить вас взять меня с собою, так как меня лично крайне интересует это дело.

     Передо мной, точно живой, встал образ "убивца", с  угрюмыми чертами, со страдальческою складкой между бровей, с  затаенною думой в глазах. "Скликает воронья на  мою  головушку, проклятый!"  --  вспомнилось  мне его  тоскливое предчувствие.  Сердце  у меня сжалось. Теперь это  воронье кружилось над его угасшими очами в темном логу, и прежде уже омрачившем его чистую жизнь своею зловещею тенью.

     -- Эге-ге! -- закричал вдруг Василий Иванович, внимательно  вглядываясь в окно. -- Афанасий Иванович, не можете ли сказать, кто это едет вон там под самым лесом?

     Проскуров только взглянул в окно и тотчас же кинулся к выходу.

     --  Поскорей,  ради бога, -- кинул  он  мне на  ходу,  хватая со  стола фуражку.

     Я  тоже наскоро собрался  и вышел. В  ту же  минуту  к ступеням крыльца подкатила ретивая тройка.

     Взглянув в сторону леса,  я увидел вдали быстро приближавшуюся повозку. Седок  привставал  иногда  и  что-то  делал  над  спиной  ямщика;  виднелись подымаемые  и опускаемые руки. Косвенные лучи вечернего солнца  переливались слабыми искорками в пуговицах и погонах.

     Проскуров расплачивался с привезшим его  ямщиком. Парень  осклабился  с довольным видом.

     -- Много довольны, ваше благородие...

     -- Сказал товарищу, вот ему? -- ткнул Проскуров в нового ямщика.

     -- Знаем, -- ответил тот.

     -- Ну, смотри, -- сказал следователь, усаживаясь в повозку. -- Приедешь в  полтора часа, --  получишь рубль, а минутой -- понимаешь? -- одной только минутой позже...

     Тут лошади  подхватили с места,  и  Проскуров  поперхнулся, не докончив начатой фразы.

    VI. Евсеич

     До  Б. было верст двадцать.  Проскуров сначала все посматривал на часы, сличая расстояние,  и по временам  тревожно озирался  назад. Убедившись, что тройка мчится лихо и погони сзади не видно, он обратился ко мне:

     --  Ну-с, милостивый государь, что же собственно  вам известно по этому делу?

     Я  рассказал о своем  приключении  в  логу,  о предчувствии  ямщика, об угрозе,  которую  послал ему один  из  грабителей,  как мне  казалось, -- -- купец. Проскуров не проронил ни одного слова.

     -- Д-да,  --  сказал он,  когда я кончил.  -- Все это  будет иметь свое значение. Ну-с, а помните ли вы лица этих людей?

     --  Да, за исключением разве купца.  Проскуров бросил  на меня  взгляд, исполненный глубокой укоризны.

     -- Ах,  боже  мой!  --  воскликнул  он,  и в тоне его слышалась  горечь разочарования.  --  Гм...  Конечно, вы не  виноваты, но  его-то  именно  вам следовало  заметить.  Жаль, очень жаль...  Ну, да  все  же  он  не  избегнет правосудия.