Машина бытия

– Ладно, разреши мне немного поуправлять. Наблюдай и не вмешивайся.

Тегас колебался.

– Сделай это! – велел Бацит.

Тегас самоустранился и оказался в пустоте, вне сознания, в невидимом и неведомом месте, в ограниченном вакууме… это было ничто… никогда… без слов, невыразимое, гранула отсутствия… бессодержательности. Это было место, где не было чувств, где их просто не могло быть. Он боялся его, но чувствовал себя защищенным им же, так как это место надежно его прятало.

От Кармайкла исходило излучение дружбы и поддержки. Тегас испытывал чувство беспомощной и безнадежной благодарности к этому существу, первому из всех, кто выказал по отношению к нему дружбу. Но почему эго Кармайкла так дружелюбно? Сомнение волновало, давило и грызло. Зачем ему это надо?

Ответа не было, если не считать ответом безмерную простоту, излучаемую Бацитом. Тегас обнаружил, что находится в двусмысленном положении. Это страшно его удивило. Он понял, что делает нечто новое, подвергаясь всем опасностям, присущим новизне. Это было нелогично, но он понимал, что мысль может стать беспечной и небрежной, если она лишена логики.

«Время – враг плоти, – напомнил он себе. – Время – не мой враг».

Он принялся размышлять о смысле, действиях и намерениях – мысли приходили извне, оттуда, где находился Кармайкл. Вичентелли снова обрушился на свою жертву наведенными цветными вспышками, контурами, сполохами и ослепительным светом. Слова замелькали под небосводом сознания Тегаса:

– Кто вы? Отвечайте! Я знаю, что вы здесь! Отвечайте! Кто вы?!

Джо Кармайкл невнятно блеял в ответ, вяло протестуя:

– Зачем вы меня мучаете? Что вы делаете?

Вопросы продолжали с грохотом сыпаться на Кармайкла:

– ПРЕКРАТИТЕ ОТ МЕНЯ ПРЯТАТЬСЯ!

– Ну чего вы творите? – едва слышно отбивался Джо Кармайкл.

Молчание окутало плоть.

До Тегаса начали доходить обрывки спора: «Я же говорю, что его профиль соответствует профилю идентичности Кармайкла…» – «Видели, как он изменился…» – «…может, это было отравление каким-то химикатом… в Центре эвтаназии… по признакам совпадает с приемом внутрь пикротоксина… совпадение…»

Нащупав необходимые нейронные каналы, Тегас исследовал эмоциональную ауру ближайшего пространства, но услышал только: «Вы поняли? Не шевелитесь, и будет не больно. Движение – боль».

Тегас позволил своей плоти сделать глубокий прерывистый вдох. Кинжальная боль пронзила грудь и позвоночник.

– Дышать, сгибать запястья, ходить – все это одинаково больно, – сказал Вичентелли. – Красота этой ситуации заключается в том, что все это не причинит вам ни малейшего вреда. Но вы будете умолять о физической боли и травмах, если не сдадитесь.

– Вы животное! – с трудом выдавил из себя Тегас. Боль обожгла челюсть и губы, сдавила виски.

– Сдавайтесь, – сказал Вичентелли.

– Животное, – прошептал Тегас. Он чувствовал, что Бацит пытается унять боль, ставя блоки в нервной системе, и попытался дышать более поверхностно. За движением последовало легкое раздражение, но Тегас имитировал реакцию на боль – закрыл глаза. По лбу растекся обжигающий огонь, но блоки делали свое дело – боль ослабла.

– Зачем нам продлевать ваши мучения? – спросил Вичентелли. – Кто вы?

– Вы безумны, – прошептал Тегас, ожидая, когда блоки встанут на место.

В глазах Вичентелли блеснул недоверчивый огонек.

– Вы на самом деле чувствуете боль? – спросил он и передвинул какой-то рычажок на консоли.

По команде капсулы хозяин рухнул на пол.

Под чутким руководством Бацита плоть совершала все движения, характерные для реакции на сильную боль.

– Да, вы все чувствуете, – сказал Вичентелли. – Это хорошо.

Бацит сумел почти полностью подавить боль, одновременно имитируя реакцию на нее. Плоть хозяина морщилась, сопротивлялась движениям, неуклюже подергивалась.

– Времени у меня неограниченно, – сказал Вичентелли. – Вы не дождетесь окончания. Сдавайтесь. Возможно, я даже смогу вас использовать. Я знаю, что вы там, кем бы вы ни были. Вы должны это понять, и понять немедленно. Со мной можете говорить откровенно. Признайтесь. Объясните, кто вы. Что вы? Как я могу вас использовать?

Медленно, словно превозмогая боль, Тегас ответил, еле шевеля губами:

– Если я на самом деле тот, за кого вы меня принимаете, то чего мне следует опасаться с вашей стороны?

– Отлично! – воскликнул Вичентелли. – Это уже прогресс. Чего вам следует опасаться с моей стороны? Ха! Но чего мне опасаться с вашей?

– Сумасшедший, – прошептал Тегас.

– Ах, вот оно что, – протянул Вичентелли. – Слушайте же, пусть даже это звучит как бред сумасшедшего: база данных говорит, что это я должен бояться вас, а не вы меня. Но я должен бояться только в том случае, если вы умрете. Поэтому я не убью вас. Вы можете сколько угодно желать смерти, но я не позволю вам умереть. Я могу держать тело живым сколь угодно долго. Вы не будете получать никакого удовольствия от жизни, но это будет жизнь. Я могу заставить вас дышать. Я могу заставить ваше сердце биться. Хотите посмотреть, как это будет выглядеть?

Внутри сознания послышался шепот нескольких голосов, но Тегас не поддался их обаянию.

«Мы не можем бежать, мы пойманы в ловушку».