Машина бытия

Глухой удар и шипение означали, что капсула приблизилась к главному люку Центрального космопорта. Несмотря на подготовку и привычку к самодисциплине, Никки ощутил небывалое волнение. Люк капсулы открылся. Перед Никки был вход в длинный коридор, в стенах которого виднелись выпуклые окна; за этими окнами были порывы ветра, тени и все биологическое величие Медеи, открытое теперь его чувствам.

Никки вышел из защитной паутины, взял регистратор и сумку и вышел. Обоняние тотчас отметило в воздухе нечто неуловимое… что-то невыразимо сладкое… что-то влажное и дымное. Впереди, в воздухе, маячило голографическое объявление.

ВСЕ ПРИБЫВШИЕ ОБЯЗАНЫ ПОЛУЧИТЬ УДОСТОВЕРЕНИЕ КОЛОНИИ В КОНТРОЛЬНОМ ПУНКТЕ ПОРТА.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ. ПРЯМО.

Он миновал объявление и через небольшой люк вышел на открытое пространство Медеи – не было ни напольного пластидного покрытия, ни стропил кровли, ни голографических изображений песчаных ветров, туч и скоплений многоногих насекомых, которые кишели в камнях и скалах. Однако под объявлением о контрольном пункте виднелось еще одно предупреждение:

ОПАСНОСТЬ:

ТОЛЬКО ТЕХНИЧЕСКИЙ КОНТРОЛЬ И ДОСМОТР!

Никки понимал физические данные, передаваемые на Корабль, лучше, чем многие старые колонисты. Он знал, что одно из солнц было сейчас активно и все населявшие Медею существа зарывались в землю, чтобы спастись от мощного излучения. Ультрафиолетовое излучение было достаточно опасным, но ужасные хищники Медеи, подстегнутые солнечной вспышкой, стремительные, как молнии, демоны, метавшиеся из тени в тень, могли уничтожать представителей местных биологических видов в считаные секунды, а на то, чтобы содрать человеческую плоть с костей, им требовалось меньше минуты. Впрочем, через несколько минут исчезали и кости.

Невзирая на это знание, Никки отступил к люку и вышел наружу.

Как еще могу я познакомиться с моей новой матерью?

Наибольшее удивление вызвал ветер. Быстрые порывы, ерошившие волосы и поднимавшие воротник, он воспринимал как мягкие мохнатые пальцы, ласкающие кожу. Удивился он также слезам, выступившим на глазах от ветра.

Никки поддел носком сапога пыль и ощутил сладкий запах взлетевшего вверх перегноя.

Рядом с его ногой рос мелкий местный кустарник, который колонисты назвали нарциссом. На коротких ветвях качались мясистые толстые серебристые листья. Тонкие прожилки соединялись в узел на стебле. Листья были расположены парами, обращенными друг к другу; каждая пара, вытягиваясь вверх и в стороны, образовывала воронку, что позволяло растению поглощать максимальное количество световой энергии. Никки наклонился ниже и уловил тихое характерное жужжание листьев, которые колебались в такт ритмическим изменениям интенсивности ультрафиолетового излучения. Он прикоснулся к листу, и растение с металлическим щелчком скрылось под землей, втянутое корневой системой.

Да, у многих биологических видов Медеи выработался защитный механизм бегства. Это был урок, который колонисты очень быстро усваивали по прибытии.

– Эй вы!

Голос окликнул его сзади.

– Вернитесь сюда!

Никки выпрямился и, обернувшись, увидел стоявшего в проеме люка сотрудника космопорта в ярком костюме. Человек был уже готов выйти, но передумал, когда Никки проскользнул мимо него в безопасное здание. Раздражение человека не унялось даже после того, как он закрыл и запер дверь люка.

– Что вы там искали? – Он указал на предупреждающую надпись у порога люка. – Корабль не научил вас читать?

Интересный вопрос. В его тоне сквозил страх. Этот вопрос напомнил Никки о том, что Корабль, обучая его чтению, использовал эти уроки как рычаг для того, чтобы научить его вещам, более важным, чем чтение.

Опасность.

Никки обернулся и посмотрел сквозь прозрачную дверь люка. Он увидел, что ветви нарцисса снова показались над землей. Он перевел взгляд на сотрудника.

– Корабль научил меня тому, что существует много предостерегающих признаков, – сказал он и направился в зал Центрального Единого космопорта.

Даже нарцисс взвешивает опасность.

Эта мысль успокоила его и придала ему уверенности.

Все время быстрой проверки Никки держался максимально открыто, впитывая новизну и сравнивая. Он копил вопросы, предпочитая слушать. Главным контролером был пожилой человек, один из первых колонистов. У него был скучающий взгляд, обвислые щеки, а в голосе слышалась смертельная усталость.

Помещение контроля и досмотра напоминало каюту Корабля: абсолютная функциональность, два люка в металлических стенах, никаких окон или иллюминаторов. В комнате находилась перегородка, за которой сидел контролер, справа виднелся проход, ведущий к заднему выходу. Контролер говорил с трудом и видимой неохотой.

– Вы привезли свой регистратор, – сказал он и застучал пальцами по консоли, которая закрывала его снизу до пояса. Складывалось впечатление, что и сам он был лишь частью машины.