Машина бытия

* * *

Подобравшись к доктору Ватсону, алекс и группа его избранных соратников застыли в терпеливом ожидании. Теперь в изгороди было множество отверстий, искусно замаскированных листьями и ветками гремпа. Все алексы, окружавшие своего предводителя, были вооружены новым оружием. Это было отличное оружие, а не какие-то там игрушки землян. Часть алексов притворялась, что продолжает праздновать внутри загона, постоянно двигаясь, чтобы скрыть отсутствие некоторых сородичей. Двое алексов отправились в деревню худжи просто для того, чтобы загнать местных жителей в хижины. Деревня худжи станет великолепной засадой.

Доктор Ватсон стоял теперь на расстоянии трех прыжков от загона. Он больше не говорил на языке худжи и не стучал всеми своими сочленениями. Но его передатчик работал. Алекс видел это по непрерывному миганию красного индикатора на передней панели доктора.

Передатчик.

Какое интересное слово. Доктор Ватсон, когда его наконец хорошенько исследовали, выдал множество тайн – он рассказал о земном языке, обычаях, о множестве примитивных верованиях землян. Земляне называли себя людьми. Удивительно и очаровательно, что это название исключало всех обитателей остального мира. Алекс решил, что по уровню своего развития люди находятся где-то между худжи и алексами. Очевидно, что люди не обладали способностью изменять форму своего тела, приспосабливая его к текущей обстановке. Причина подобной оплошности ускользала от понимания главного алекса. Его товарищи тоже не могли этого понять. Некоторые утверждали, что люди слишком уповали на свои машины. Возможно, это и в самом деле так.

Очень скоро алекс узнал, что земляне вернутся. Это подтверждало и мигание красной лампочки на докторе Ватсоне. После того как земляне попадут в ловушку, алексы рассеются по лесу и начнут наступление оттуда; за исключением тех избранных, кому будет поручено захватить летающую башню землян.

Челнок.

Алекс воспроизвел слово, которое услышал от доктора Ватсона. Шаттл. Сам алекс предпочитал название летающая башня.

Захватив летающую башню, алексы тоже смогут куда-нибудь отправиться, может быть, на ту планету, откуда происходят земляне. Доктор Ватсон не смог назвать конкретное местонахождение планеты, но люди в башне наверняка будут это знать. Надо позаботиться о том, чтобы не все земляне в башне были убиты.

Очень плохо, что земляне несъедобны. Может быть, потомкам алексов удастся так изменить свою физиологию, что земляне станут для них съедобными. Алекс даже задрожал от предвкушения. Надо будет взять на летающую башню больше худжи и винной лозы, чтобы как следует, с размахом праздновать дни рождения.

На передней панели доктора Ватсона замигала другая лампочка. Ага, значит, земляне возвращаются! Они прибудут как раз вовремя, чтобы заново отпраздновать день рождения алекса. Это будет потрясающая вечеринка!

Песни разумной флейты

Множество вопросов терзало Никки, когда его одноместный транс нырнул к поверхности планеты. Еще бы, ведь до сих пор ни один поэт, представитель рода человеческого, не ступал на Медею. Это волновало и тревожило одновременно. Он станет первым, и этот факт был далеко не случаен, хотя…

– Опасность, – предупредил Корабль. – Твоя жизнь будет в опасности с того момента, как ты покинешь Меня.

Никки живо припомнил демонстрации на инструктажах: гроздья переливающихся шаров в воздухе над Медейской колонией, а затем взрывы, огонь – люди и дома, охваченные пламенем, смерть, боль и разрушения.

Такое случалось много раз, и это была всего лишь одна из опасностей, подстерегавших людей на Медее.

Почему колония (а может быть, даже Корабль) решила, что поэт может избавить людей от этого горящего кошмара?

Одноместный челнок начал резко тормозить, приблизившись к поверхности. Когда капсула проходила через плотные слои атмосферы, Никки всем телом ощутил вибрацию сквозь армированную подушку приземления, которая защищала его бренную плоть от ударов. По левому борту капсулы уже виднелись строения Единого Центрального космопорта Медеи. Никки увидел круглый комплекс огнеупорных зданий, купол посадочного поля и участки перевезенных на планету земных ландшафтов. Никки знал, каких усилий потребовало от колонии сооружение этих зданий, но даже они не могли надежно уберечь ее от бушующего огня и свирепых демонов Медеи.

Чего хочет от меня Корабль?

Никки заставил себя сосредоточиться на подушке приземления. Он размеренно и глубоко дышал, что помогало сконцентрироваться на прощальном напутствии Корабля (Пошел! Оставайся человеком!)… потом он перестал думать вообще.

Теперь он был готов ко всему.

За восемнадцать лет Корабль заполнил его сознание и ум всеми данными, какие Никки был в состоянии усвоить. Но только его мать, Тоса Никки, научила своего сына, что сознание и тело едины и что Корабль не может изменить это. Но, возможно, что Корабль управлял и этим единством, направлял его в нужное русло.