Машина бытия

– Нас в этом полете будет только трое, – сказал Рут.

– Это означает, что мы одновременно будем и экипажем и наблюдателями, – сказала Там. – Это понятно?

Она уже занялась консолью, и Никки понял, что должен сделать то же самое: проверить оборудование, освежить в памяти устройство панели, которую впервые в жизни увидел только на вчерашнем занятии, но вместо этого он улучил момент, чтобы как можно внимательнее, но незаметно присмотреться к Руту.

Почему я испытываю такую тревогу?

Этот человек был ниже ростом, чем Никки, но в нем чувствовалась неиссякаемая, бьющая через край энергия. Двигался он уверенно и легко, живо, но сдержанно. Рут был не из тех людей, которые сразу открывают все свои ресурсы. Но голос… он казался невероятно знакомым. Где я слышал этот голос? О ком он мне напоминает?

Перед Рутом было стекло выпуклого фонаря кабины, дававшего возможность хорошего обзора местности. Был виден весь пол ангара и щит с радиационным предупреждением. Сквозь прозрачный потолок кабины просматривались стропы и огромное брюхо аэростата. Непосредственно перед глазами Рута находились многочисленные переключатели и обзорный экран, в котором Рут – Никки понял это с опозданием – мог видеть его, Никки, лицо.

«Я не доверяю ему, – понял Никки. – И он, вероятно, понимает это».

Никки понял также, что Рут был человеком, имевшим секретный план, от которого он не станет отказываться даже в том случае, если для его исполнения придется причинить боль или убить.

У Никки возникло ощущение, что он попал в ловушку. Чтобы подавить это чувство, он произнес первое, что пришло ему в голову:

– Я думал, что экипаж флоутеров состоит из пяти человек.

– Флоутера, – поправил его Рут. – В нем мы и сидим. Все остальные уже не летают. Ветры здесь очень сильные, и флоутеры с ними не справляются. Остальные экипажи перешли на вертолеты.

Там бросила быстрый недовольный взгляд в сторону Рута и сказала:

– Мы здесь особый малый экипаж.

Никки занялся своей консолью, произвел предварительную проверку оборудования, как учила его вчера Там. Он сразу заметил, что связь с Центром полетов и Кораблем отключена. Он проверил ПЕРЕКЛЮЧАТЕЛИ, и в ответ вспыхнул красный сигнал: ВЫКЛЮЧЕНО.

– Почему нет связи?

– У нас нет времени на пустые разговоры, – ответил Рут.

Кабина вздрогнула, заскрежетала, ударилась об пол, а потом стала медленно подниматься через раскрывшийся потолок. Гигантский аэростат начал отклоняться вправо, и кабина с трудом вписалась в отверстие в потолке ангара. За считаные секунды внизу пронеслись здания окраины колонии, окрашенные в причудливые цвета утренними солнцами.

Пальцы Рута мелькали над переключателями панели: он контролировал отклонение, менял очертания оболочки аэростата, придавая ему сходство с большим надутым парусом.

– Полет может оказаться нелегким, – сказала Там.

Она чувствовала, что между Рутом и Никки назревает конфликт, и была в растерянности от амбивалентности своих симпатий. «Я слишком стара для роли курицы-наседки, – сказала она себе. – Проект слишком важен для выживания колонии. Никки придется положиться на себя».

Рут привел в действие двигатели аэростата, стараясь экономить драгоценное горючее. Кабина сильно раскачивалась над местностью, где доминировали высокие обожженные скалы и бледно-желтые водоемы.

– Никки, – окликнул поэта Рут.

– Да.

– Если тебя затошнит, воспользуйся бачком, который стоит слева от тебя. Постарайся, однако, сдержаться; нам может потребоваться твоя помощь, а это тебя отвлечет.

«Он намеренно меня дразнит, – подумал Никки. – Будь я проклят, если меня затошнит. – Потом, с некоторым опозданием, подумал: – Может быть, он специально провоцирует такую реакцию».

В голосе и поведении Рута вообще чувствовалась нарочитая снисходительность; он словно говорил Никки: «Ты здесь никому не нужная помеха, но постарайся быть не слишком большой помехой».

Опасность… постоянная опасность. Таково было предостережение Корабля, и Никки поклялся себе никогда об этом не забывать.

Флоутер несся теперь на высоте около тысячи метров над волнообразными песчаными холмами с полосками узловатого кустарника на склонах и в низинах. Гондола сильно раскачивалась, давая сильный крен. Горизонт пылал поистине дьявольским огнем.

Никки приходилось испытывать подобную качку на тренажерах Корабля, но то были просто детские забавы по сравнению с тем, что происходило сейчас. Но почему отключена связь с диспетчером и Кораблем? Если полет затянется, то, возможно, появятся данные, которых нет в Корабельном банке. Возможно ли такое? Никки не мог не почувствовать в действиях Рута какое-то зло, направленное против Корабля.

Зачем Корабль внушил мне уверенность в том, что я готов к жизни на Медее?