Машина страха

Погорельский вел себя на удивление тихо. Помалкивал, менял фотографические пластинки и запускал машинку. Как видно, стены тюрьмы имеют свойство заглушать силу жизни. Сколько бы ее в человеке ни было. Втайне доктор сильно переживал, что совершенно невинные люди, судя по их крикам и божбе, посажены в тюрьму, так из-за него еще и подвергнуты испытанию.

Когда последний заключенный был вынесен тюремными надзирателями под руки, а странный аппарат убран в саквояж, Матеевский не утерпел и спросил, что же это был за эксперимент.

– Слышали про дактилоскопию? – спросил Лебедев.

Начальник тюрьмы что-то такое слышал про отпечатки подушечек пальцев. Но толком не знал.

– Как не знать, журналы почитываем, – сообщил он.

– Так вот мы с доктором Погорельским хотим найти метод куда более точный: электрофотографический отпечаток.

– Это что же такое?

– Представьте: совершил человек злодейство, убил или украл. От людей и полиции укрыться сумеет. Но от себя-то не скроешь. Мысли в голове бродят, электрический ток на поверхности кожи, внутри организма природный магнетизм шалит… В общем, выдает себя сам…

Матеевский окончательно перестал понимать, на что согласился.

– И каким же образом?

– Мессель Викентьевич, поясните, – разрешил криминалист.

Погорельскому хотелось как можно скорее покинуть тюрьму, а не читать популярную лекцию.

– Дело в том, что есть теория… Быть может, спорная, но вполне разумная… – не слишком уверенно начал он. – Идея в том, что совершенное преступление отражается на рисунке электрического поля, которое исходит из руки человека… Если запечатлеть его на электрофотографии…

– На чем? – в глубоком сомнении спросил Матеевский.

Аполлон Григорьевич показал пластинку в черной бумаге.

– Фотография, которая делается не светом, а при помощи электричества, – сказал он.

– А, вот в чем дело… Так бы сразу и сказали… Читал о таком методе… И что же?

– Если собрать снимки рук тех, кто совершил одинаковые преступления, – не слишком решительно продолжил доктор, – и разгадать ребус электрических искр, то есть найти типологически схожие элементы…

Лебедев не мог утерпеть:

– Снял с подозреваемого электрофотографию – и сразу убедился: убивал, крал или невинен. Вот и весь ребус.

– Понимаю… Как с шишками Ломброзо, – задумчиво изрек Матеевский. – Полезная задумка…

– Глупец ваш Ломброзо, хоть и профессор. И шишки у него дурацкие, – ответил Лебедев, пресекая желание Погорельского влезть с разъяснением ошибочных взглядов начальника тюрьмы[26]. – Электрофотография – вот что изобличит преступников. Это – будущее криминалистки! Вот только найдем закономерности, и готово дело. Я прав, доктор?

И он заговорщицки подмигнул.

Погорельский предпочел отмолчаться.

Когда любимая идея вдруг получила практическое воплощение, да еще такое, о каком и мечтать нельзя, его взяли сомнения и страх: а вдруг опять неудача, как с мыслями? И что тогда? Снова мировая наука попятится назад, вместо того чтобы шагнуть вперед. Ужасная ситуация.

Иногда лучше мечтать, чем знать наверняка.

53

Жители столицы имеют странную привычку: не любят, когда к ним в дом стучится полиция. К подобным гостям они испытывают странную неприязнь. Нет чтобы встречать хлебом-солью или рюмкой с икоркой. Так ведь не спешат дверь отпирать, да еще и сердятся: дескать, по какому праву обеспокоили. Нелюбовь эта царит не только в домах всякого незначительного народца – солидные господа тоже не желают явить гражданскую сознательность. Напротив, обещают жаловаться и грозят «неприятными последствиями». Всякий полицейский испытал на себе подобную дерзость.

Так что пристав не зря гордился, что быстро и ладно справился с объездом. Проявил выдержку, ни разу не опустился до угроз или криков, настоял, чтобы пропустили дальше порога, и тщательно осмотрел помещение. Даже не поленился съездить в Царское Село проверить особняк Прибыткова. Чем крайне разозлил редактора «Ребуса».

Слушая его доклад, Ванзаров благосклонно кивал. Исполнительность пристава могла быть примером того, как надо всегда, а не только в редчайших случаях, по крайней необходимости, исполнять полицейский долг. Вильчевский заслуживал самых высоких похвал. Надо было отдать ему должное, не сказав главного: старания его были заранее обречены. К тому же мысли Ванзарова были далеки от осмотра квартир спиритов.