Машина страха

– Родион, приглашаю завтракать в «Викторию»… Запросто, без церемоний, по-приятельски, – сказал он не слишком громко, как будто их могли подслушать.

– Отчего бы тебе, Миша, не зайти к нам на Офицерскую? Завтраков у нас не имеется, но чаем угощу.

Хованский кисло улыбнулся.

– Как-то сторонюсь угощений в полицейских домах… Прошу тебя, загляни… У них там и коньяк отличный… Угощение – с меня…

– Такой важный разговор?

– Очень важный…

– Зачем откладывать… Давай сейчас…

Хованский отстранился, будто его могли заковать в ручные кандалы.

– Сейчас несподручно… Завтра в самый раз… Так сговорились?

Ванзаров обещал быть. Он заметил, как внимательно наблюдает за их разговором Мурфи. А мадемуазель Волант не забывает поглядывать.

Вера и Афина незаметно оказались в прихожей. Мадам Иртемьева уже надела жакетку с меховой опушкой. Вера тоже готова. Ванзаров выразил удивление, что дамы уходят из собственного дома.

– Могу я просить вас, Родион Георгиевич, запереть квартиру? – спросила Афина.

– Вам незачем возвращаться в гостиницу, – сказал Ванзаров.

– Но мы не можем остаться здесь! – Она обратилась за поддержкой сестры: – Вера, почему ты молчишь?

– Это так… Вернется Иона Денисович, будет крупный скандал.

– Не думаю, что господин Иртемьев вернется нынешней ночью, – сказал Ванзаров. – В дверях новый замок, вам не о чем беспокоиться. Тут у вас свежая одежда, можно растопить печь и даже принять горячую ванну. Зачем мучиться в гостинице, Афина Петровна?

Соблазнять Ванзаров умел. Немного поколебавшись, мадам Иртемьева изменила решение: так и быть, они остаются. И будь что будет…

66

Парочка неторопливо брела под руку по ночному переулку.

Ванзаров догнал их на углу Казанской улицы, невдалеке от гостиницы.

– Благодарю, – сказал он, приподнимая шляпу. – Ваш талант гипнотизера заслуживает статьи в «Ребусе». Господин Прибытков безнадежно очарован…

Калиосто не спешил принимать поздравления, Люция вовсе отвернулась.

– Так вы угадали или знали заранее? – проговорил он.

Ванзаров не слишком любил, когда разоблачали его ловушки.

– Предположил…

– Неужели управляли мною?

– Я – нет. Ваш характер управляет вами…

– Простите, не понимаю.

– Это психологика. – Ванзаров произнес вслух опасное слово, благо Лебедев не мог слышать. – Способности медиума у вас, вероятно, не слишком развиты, а провалить сеанс невозможно. Что вам оставалось? Вы применили умение гипнотизировать буквально в одно касание… Заодно взяли реванш…

В знак уважения Калиосто приподнял итальянскую шляпу с большими полями.

– Ваше умение не меньше моей гипнотической силы…

Ванзаров был скромен:

– Всего лишь некоторая тренировка… Позвольте вопрос: был ли среди спиритов тот, кто не поддался вашему влиянию?

– Прибытков и доктор Погорельский, – ответил Калиосто.

– Тогда неизбежный вывод: тот, кто пригласил в редакцию «Ребуса», вам и помешал…

– Но зачем господину Иртемьеву это понадобилось?

– Два простых ответа, – сказал Ванзаров. – Какой предпочитаете?

Калиосто обменялся взглядами с Люцией, будто продолжая начатый спор. Так и не законченный.

– Можно узнать оба?

Сегодня вечером Ванзаров был щедр, как никогда.

– Иртемьев мог испытать на вас действие своего изобретения, – ответил он. – Насколько оно сильно…

– А второй? – спросила Люция, которая внимательно следила за лицом Ванзарова, будто высматривая в нем приметы будущего.

– Тот, кто помешал господину Калиосто, человек не только сильнейшей воли и способностей. Он не верит ни во что: ни в спиритизм, ни в загробную жизнь, ни в вечное проклятие. Он не знает ни жалости, ни сострадания. Для него важна только воля. Все прочее – мусор. Когда господин Калиосто был опасен, его придушили. Изображать медиума позволили. Потому что никаких спиритических сил, которые укажут на убийцу, он вызвать не мог…

– Значит, этот человек был за столом?

– Обе вероятности равны, – сказал Ванзаров.

Люция смотрела ему прямо в глаза.

– Вы нарочно устроили шулерство со стуками?

Скрывать не имело смысла.

– Нельзя было оставить сеанс на волю случая, – ответил Ванзаров. – Тем более вы сидели рядом. И меня бы не выдали. Потому что разоблачение нанесло бы вред господину Калиосто. А этого допустить не могли… Зато содержательно поговорили с Лукерьей…

– Теперь я вижу, – сказала Люция, крепко вцепившись в локоть мага. – Вы страшный человек, Ванзаров. Не менее страшный, чем тот, которого вы ищете… Да, это необходимо: ядовитую змею может пожрать только большая змея, зло может победить только большее зло…

– Благодарю за искренность, мадемуазель, – сказал Ванзаров с поклоном. – Раз будущее для вас прозрачно, скажите, что вы вчера увидели в судьбе Иртемьева?

– Ничего, – ответил Люция. – Он был слишком переполнен чувствами… Но я знаю, что будет с участниками сеанса…

– Чрезвычайно интересно.

– Из восьми завтра останется семь…

Хотелось надеяться, что мадемуазель заранее вычла не только себя с Калиосто, но и Ванзарова. Предсказание будущего требует точности.

– Кто должен погибнуть? – спросил он.

– Не спрашивайте…

– Люция не видит точные образы, – вступился Калиосто. – Она видела семь размытых фигур за столом в той же гостиной… Без лиц.