Машина страха

Дворник за голубями ухаживал каждый день, приносил свежее пшено и воду. Да только вот пристав так голову заморочил, что вчера весь день пробегал. Акима, как и прочих дворников и околоточных, рано поутру собрал в участке пристав и приказал носом землю рыть, но найти сбежавшего господина Иртемьева. Иону Денисовича Аким, конечно, знал. Господин строгий, уважаемый, без глупостей. Лишний раз не улыбнется, но и грубостей не позволяет. Как же он мог сбежать из собственной квартиры? Аким не понимал такой странности, но задавать вопросы не посмел. Пристав не ответит, только облает. Господина Иртемьева Аким, конечно, в лицо знал, а другие дворники стали просить картинку показать, чтобы ознакомиться с физиономией. Тут пристав рассердился и потребовал языками не болтать, а отправляться на поиски. Спрашивать везде: в лавках, на рынке, в доходных домах. Делать, что угодно, но найти. Иначе мало никому не покажется.

Вдохновленные дворники вышли из участка и стали у Акима допытываться, как выглядит господин пропавший. А как его описать? Обыкновенно выглядит: мужчина солидный, сухощавый, немолодой, одет прилично, взгляд суровый, повелительный, в пьянстве не замечен… В общем, не художник Аким, чтобы портреты составлять.

Прежде чем в дом вернуться, Аким заглянул в лавки и кухмистерские, в которые кухарка Лукерья захаживала, пока ее не выгнали. Вот тоже чудно: девка трудящая, шустрая, за что на нее господин Иртемьев взъелся? В один день пропала, и нет ее. Сказали, что прогнал в шею. А то бы ведь сразу Лукерья сообразила, куда ее хозяин мог улизнуть.

Походил Аким, поспрашивал, но никто Иртемьева не видел.

Только вернулся во двор, надумал к голубям подняться, прибегает дворник из дома на углу Демидовского переулка, просит посмотреть на личность, что нашел в пьяном бессознании у дворового ретирадника. Чтобы без толку господина пристава не беспокоить. Пристава беспокоить страшно, а Акима можно.

Что тут делать? Пошел Аким проверить. Ознакомился: нет, не господин Иртемьев. Вернулся. Тут другой дворник прибегает: посмотри, сделай милость. Акиму деваться некуда, он один Иртемьева знает. На этом и пришел конец спокойной жизни. До вечера Аким разгуливал по участку, знакомился с пьяницами и другими подозрительными личностями, которых дворники с околоточными разыскали. И откуда столько взялось. Жаль, что пропавшего не нашли. Не с чем к приставу явиться. К вечеру Аким так устал, что забыл про голубей.

Нынче утром только двор подмел, первым делом к своим голубчикам отправился. Взял мешочек зерна и плошку свежей воды. Поднялся по черной лестнице, вошел на чердак. Голуби его узнали, закурлыкали. Проголодались, бедные, соскучились. У Акима к птахам любовь, как родным детям. Своих-то нет, бобылем живет.

В голубятне дверца закрыта. Тоже странность: Аким изредка на ночь дверцу запирал, зная, что голуби домой всегда возвращаются. Неужели забыл?

Аким дверцу открыл, голуби всполошись, воркуют, самые шустрые к нему на плечо спорхнули. А парочка вылетела и понеслась. Не в окошко, на свободу, а в темноту чердака. Что им там понадобилось? Аким оглянулся и увидел, что голубки его недалеко улетели. Сидят на стропиле крыши и курлычут. Будто сказать что-то хотят. Глаза у Акима еще в силе. Сощурился и заметил, что под коготками голубей какой-то мешок висит. Аким еще удивился: кто это на чердаке мешки с провизией вздумал развешивать. Стало ему любопытно. Голубей, что на плече у него, ласкает, подходит не спеша к мешку. Как подошел близко, вгляделся, тут и понял: не мешок это…

Нервы крепкие, не приучен Аким кричать или в обморок падать, как благородные господа. Побежал, выронив зерно и плошку с водой… А из окошка крыши выпорхнули голуби и понеслись в осеннее небо.

68

Пиры и банкеты в ресторане гостиницы «Виктория» Миша Хованский не закатывал, но завтракал часто. Официанты его знали. Придержали столик у окна. Миша заказал не слишком роскошный завтрак, насколько позволяли последние деньги, и приказал коньяку. Когда Ванзаров вошел в зал, стол только и ждал дорогого гостя. Миша приветливо замахал. Настроение его было излишне приподнятым, но глаза бегали. Он крепко тряс руку, хлопал по плечу, предлагал не стесняться в закусках, будет еще горячее. От коньяка Ванзаров отказался, а пить с утра водку было дерзко. Даже для него. Зато Миша опрокинул рюмку и сразу налил другую. Видно, разговор предстоит непростой.

– Крайне ограничен во времени, – сказал Ванзаров, чтобы избежать лишнего словоблудия. И положил на тарелку русский салат, соленых груздей и пирожок с печенью налима. – Будь добр, сразу к делу.

Сразу Миша не мог. Потребовалось укрепить дух еще двумя рюмками. Причем не закусывая.

– Дело плохо, – сказал он, громко втянув воздух ноздрями. – Попал я, Родион, в переплет. Не знаю, как выбраться…

– Какую аферу устроил? – спросил Ванзаров, хрустнув грибочком.

Миша виновато усмехнулся.

– Ну, ты какой… Не афера, деловой проект.

– Кого собирался обмануть?