Машина страха

Господин Мурфи не старался улизнуть. Он был застигнут у дверей «Виктории». Наткнувшись на выходившего Ванзарова, замер, приподнял шляпу и поклонился.

– Не умеете филерить, Артур Дмитриевич… Мадемуазель Волант вас заметит.

Мурфи вымученно улыбнулся.

– С чего вы взяли, что я за кем-то слежу?

– В гостях у месье Калиосто бывали, у господина Хованского другая встреча. Трудно предположить, что вам так нравятся пирожки с печенью налима, что вы завернули в ресторан с утра пораньше.

Оглянувшись по сторонам, словно опасаясь слежки, Мурфи постарался утащить чиновника сыска прочь от гостиницы. У него ничего не вышло. Ванзаров не шелохнулся. Даже рука не дрогнула. Как в землю вкопанный. Наконец Мурфи оставил безуспешные попытки.

– Хочу сделать заявление, – сказал он с тяжким вздохом.

– Извольте.

– Прямо здесь?

– Желаете в сыскную полицию, в полицейский участок или сразу в Литовский замок?

Такого выбора почтенный химик не ожидал. Он надеялся, что его пригласят в какой-нибудь ресторан, трактир или, на худой конец, в кухмистерскую. Желудок, в который залил вчерашний чай, требовал существенно подкрепиться. За чужой счет.

– Имею желание помочь расследованию! Зачем же меня в полицию? – стараясь держать голодное достоинство, ответил он.

– В сыске свидетелям всегда рады, – ответил Ванзаров. – Живой свидетель полезнее мертвого. Поверьте мне… Так что делайте заявление.

Такой оборот был не слишком приятен. Мурфи изобразил недовольство.

– Как вам будет угодно… Я знаю, кто убил кухарку…

Молчание Ванзарова предоставило возможность перейти к главному.

– А также кто повинен в смерти юноши и Серафимы Павловны…

Про горничных Мурфи не знал или не считал их смерть чем-то заслуживающим внимания.

– Вам удалось разогреть мой интерес, – сказал Ванзаров. – Теперь можете удивить. Только помните: ложные свидетельства не только не принимаются судом, а привлекают самого свидетеля к ответу.

Кажется, Мурфи решился идти до конца.

– С вашей помощью хочу раздавить эту гадину, – заявил он. – Пришла пора возмездия…

Ванзаров попросил перейти от красивых слов к приземленным фактам.

– Знаете, кто я? – спросил Мурфи. – Больше двадцати лет назад я, молодой выпускник естественного отделения Петербургского университета, служил ассистентом у великого Менделеева. Дмитрий Иванович тогда как раз организовал комиссию, которая должна была покончить со спиритизмом. Это почти удалось. Но ядовитые ростки остались и проросли вновь. И тогда я понял, что моя миссия – уничтожить спиритизм. Много лет я скрывал от Прибыткова и его приспешников, что проник в их ряды ради великой цели: разоблачить обман. Размозжить голову лженаучной гадюке. Теперь час настал. Хочу заявить: весь кружок «Ребуса» – ядовитое гнездо. Они все замешаны и покрывают друг друга. Включая их нового дружка Калиосто. Они убили и кухарку, и бедного мальчика, и сгубили мадам Иртемьеву. Арестуйте их и допросите с пристрастием. Они во всем признаются…

Иногда в полицию приходили взволнованные личности, которые признавались, что отравили Пушкина и застрелили Лермонтова. Некоторые обвиняли в этом соседей. Такой тип Ванзарову был известен. Но это не значило, что Мурфи невинен, как ягненок: обвинять других – самая успешная маскировка.

– Серьезное обвинение, – сказал Ванзаров. – Готовы повторить его под протокол?

– Готов! – выдохнул Мурфи, как шагнул на подвиг.

– Благодарю… Но одних заявлений недостаточно. Какие вы можете привести факты?

– Спиритизм – это ложь! – выкрикнул Мурфи. – Наглый обман! Шулерство! Все звуки на сеансах – искусственного происхождения! Фокус! Фальшивка!

– Кто их издает?

– Они все! По очереди! Сидящие за столом! Покрывают и обманывают!

– С какой целью?

– Чтобы доверчивые дурачки несли свои денежки и покупали журнал Прибыткова, а он строил дачи под Гатчиной и сдавал дачникам внаем! Сборище лгунов! Этот гениальный медиум Иртемьев! Ученик доктора Барадюка! Фотографирует мысли! Скажите, пожалуйста! Он первый и убил кухарку! Помяните мое слово…

– Значит, точных фактов у вас нет, – сказал Ванзаров.

Мурфи только хотел разразиться тирадой, но вспомнил, что они на улице, прохожие оглядываются. И взял себя в руки.

– Иртемьев, или Волант, или Хованский, или Погорельский – какая разница… Их надо придушить… Чтобы следа не осталось… От спиритизма…

Трудно было ожидать такую кровожадность от мирного химика. Неужели Люция разглядела в нем нечто большее?

– Играете в бирюльки?

Вопрос был столь неожиданный, что Мурфи переспросил. Ванзаров повторил.

– Играю порой от скуки… А какое это имеет отношение?

– Слышали такую мелодию? – Ванзаров вынул деревянные брусочки, зажал между пальцами и пощелкал. Звук был тихий, но специфический.

Мурфи покачал головой.

– Не понимаю, к чему эти игрушки?

Спиритические стуки остались неузнанными. Ванзаров спрятал палочки. Того гляди еще пригодятся.

– Господин Мурфи, если хотите принести пользу розыску, сообщите, что вам известно об изобретении Иртемьева?

На химика напала задумчивость.

– Изобретение? Не понимаю, о чем вы…