Машинист

Клим от злости что есть силы стукнул кулаком по столу, молча смотря на начальника, но Лев Тимофеевич был непоколебим. Разговор зашел в тупик, и Климу ничего не оставалось, кроме как выполнить требование покинуть помещение. Выходя из кабинета, он остановился в дверном проеме и, повернувшись, сказал:

– Вы так говорите, потому что сами этого не видели, и вам попросту трудно это представить. Я не имею права разглашать информацию, но если следующим налетом разбомбят все, что осталось на станции, и нас не станет, то все бессмысленно. В тридцать девятом году через реку Халхин-Гол по такому мосту на левый берег мы переправили танки. Командование долго сомневалось в затее, но это сделал молодой танкист с инженерным образованием, специалист по мостам. Он объяснил, как построить мост, и его экипаж первым пересек реку, все остальные последовали за ним. И это обеспечило победу в сражении. Имя того парня – Дима Белкин.

После сказанного Клим развернулся и вышел из здания. Остановившись на крыльце, он стал молча смотреть на водную гладь могучей реки. Он не знал, что у Льва Тимофеевича была такая же фамилия, как у того танкиста, и уж точно не мог знать, что тот молодой инженер приходился ему сыном, который так и не вернулся с той войны.

Начальник станции присел на стул, у него попросту подкосились ноги. И по твердому, невозмутимому лицу пробежались эмоции любви и скорби по своему столь рано ушедшему сыну. Старлей тихо подошел к начальнику, достал из нагрудного кармана куртки свое удостоверение, спокойно положил на стол и начал говорить:

– Меня зовут Сергей Александрович Малаев. Я старший лейтенант НКВД, обеспечивающий сопровождение груза особого назначения класса «А» к фронту. В данный момент исполняю обязанности кочегара на паровозе 991-70 поезда за номером 526. При выезде из Саратова поезд подвергся атаке немцев. Мои бойцы и командир мертвы, похоронены в горящем вагоне. Я чудом остался жив благодаря машинисту Климову. В момент полного отчаяния, когда я едва не подвергся панике, он своей решимостью и правильными действиями вновь ввел меня в строй. Мы прорывались через диверсионные засады, нас бомбили юнкерсы в чистом поле средь бела дня, на поезд высаживался вражеский десант. Нас вообще здесь быть не должно, но мы здесь, и это благодаря ему. Вы говорите – невозможно, но для этого парня «невозможно» – это вызов. Я пойду за ним в самое пекло. Это поезд особого назначения ГКО. Лев Тимофеевич, у нас нет времени разбираться в приоритетах, я не могу сказать, что в поезде. Но его ждет фронт, жизненно ждет. Постройте мост, и мы доставим груз по назначению, просто поверти ему так же, как это сделал я.

Лев Тимофеевич был глубоко верующим человеком и в простые совпадения не верил, видя во всем божественный смысл. Подойдя к разбитому окну и посмотрев на небо, он положил руку на грудь, на то самое место, где висел православный крест, который он тщательно скрывал от посторонних. И про себя сказал: «Я понял, зачем ты привел этого парня ко мне. Я сделаю, как он просит». Начальник вышел из здания и в стороне на крыльце увидел Клима.

– Понтонный мост, говоришь? Рассказывай, – твердо проговорил Лев Тимофеевич.

Старлей, который стоял позади начальника, смотря Климу в глаза, улыбнулся и одобрительно качнул головой. И началась большая работа.

Несмотря на свой тяжелый характер, Лев Тимофеевич оказался прекрасным организатором, знающим свой объект вплоть до каждого метра. Он быстро перебросил фронт работ с одного участка на другой, четко поставив задачу и объяснив людям, что нужно делать. Среди путейцев были толковые мастера, не раз возводившие мосты, но даже для им эта идея показалась полной авантюрой.

Опорные фермы по краям берегов уцелели, что явилось большой удачей и позволило сэкономить значительное время. Их всего лишь укрепили продольными балками. Пришлось подключить моряков, чтобы выставить катера по всей ширине канала. Они послужили своего рода фундаментом, на который стали укладывать путь. Катера прочно связали друг с другом, на них положили деревянные брусья, скрепив стальными скобами. Поверх брусьев положили шпалы, к которым костылями пришили рельсы.

Клим со старлеем не теряли зря время – нужно было привести паровоз в порядок. От взрывов осталось много пробоин, которые требовали ремонта. С баржи они притащили сварочный аппарат. Убрав деревянные клинья, бойцы слили воду с тендера и затем заварили все пробоины.

Начало уже смеркаться к тому времени, как мост был готов. К паровозной бригаде подошел начальник станции.

– У нас все готово, можно ехать.

– Воды в тендере нет, да и угля на две лопаты, – объяснил ситуацию Клим.

– Это хорошо, лишний вес не нужен, – уверенно сказал начальник. – Главное, чтобы паровоз прошел, вагоны намного легче, побегут следом без проблем. Угля на станции нет. Если переберешься, на том берегу горюче-смазочный склад, отчасти уцелел. Краном загрузим бочки с мазутом, да и шпал поврежденных много. В топку закинете шпалы, зальете мазутом, гореть будет еще лучше, чем уголь, мазут очень качественный. Ну все, ребята, удачи!