Маска Локи

— Не только Америке — всей западной цивилизации.

— А что плохого сделал тебе Запад?

— Ты в самом деле не помнишь, Томас?

— В этой стране полно людей, которые ненавидят твою идеологию, Хасан. Это беженцы из Палестины, Ирана, Ирака, Пакистана и Афганистана — все они приехали в эту страну, спасаясь от террора. Они устали от древней кровавой вражды, которая привязывает человека к его племени, а его племя противопоставляет всему человечеству. У тебя нет здесь последователей.

— Слушайте — говорит Запад! — Хасан в наигранном восхищении поднял руки. — Вы — интернационалисты и космополиты, потому что завоевали и покорили все другие нации, кроме собственной. Вы ставите разум и науку выше веры и смирения, потому что в гордыне своей полагаете, будто способны вычислить промысел Божий. Вы почитаете людские договоры, законы и обещания, потому что утеряли веру… Так ты не помнишь?

Гарден мог многое еще сказать, но какая-то умоляющая нотка в голосе Хасана заставила его сделать паузу. Он посмотрел на Сэнди, но та отвела глаза.

— Что я должен помнить?

— Ты прикасался к камням?

— К каким камням?

— К камням старика, которые ты забрал у Александры.

— Да, прикасался.

— Ну и?…

— Они… рождают звуки, ноты. Как стеклянная гармоника — но, может быть, эти звуки только у меня в голове.

— И все? Просто звуки? — Хасан казался разочарованным.

— А должно быть что-то еще?

Хасан посмотрел на Сэнди, затем на Итнайна:

— Вы уверены, что это тот человек?

— Он не может быть не тем, мой господин! — почти закричала Сэнди.

Итнайн кивал, и пот катился по его лицу.

Губы Хасана искривились в брезгливой гримасе, глаза презрительно сузились.

— Пойдешь с Хамадом, — сказал он наконец Итнайну. — Найдешь пульт управления. Начнешь снижать уровень энергии. Будем торговаться.

— Да, мой господин. — Поклонившись, Итнайн собрал взглядом своих людей и бегом бросился выполнять приказание.

— Мой господин Хасан… — начала Сэнди.

Хасан одарил ее тяжелым взглядом.

— Возможно, мы потерпели неудачу, — продолжала она. — Да, мы не сумели привести этого человека в то состояние, которое тебе требовалось. Это моя вина, и я…

— Ну что еще? — рявкнул Хасан.

— Возможно, если еще раз обеспечить ему контакт с осколками Камня…

— Да при чем тут камни-то эти? — спросил Гарден.

Не отводя убийственного взгляда от помертвевшего лица Сэнди, Хасан протянул руку ладонью вверх. Она торопливо вытащила из кармана брюк пенал старика тамплиера. Хасан взял его и открыл крышку. Шесть камней, шесть фрагментов музыкальной гаммы, покоились в серых поролоновых гнездах.

— Держите его! — крикнул Хасан.

Гардену тут же заломили руки, обхватили сзади за пояс и за колени.

Держа коробочку на вытянутой руке, словно в ней был яд, Хасан поднес ее к подбородку Гардена и прижал снизу так, что все камушки коснулись кожи.

Боль такая же, как прежде, но слабее. И ровный аккорд: ля, до-бемоль, ре-бемоль, что-то еще. И еще цветная карусель перед зажмуренными глазами: лоскутки пурпурного, голубого и желто-зеленого, другие краски, словно осколки радуги. Что-то еще ввинчивалось в мозг: обрывки воспоминаний, слои времени, скрещенные клинки на фоне неба, кавалерийский пистолет с восьмидюймовым дулом, шеренга зеленых мундиров с блестящими медными пуговицами, другие образы, слишком быстро мелькающие в голове.

Том Гарден хотел потерять сознание от боли, но не мог.

Хасан отвел руку.

Гарден открыл глаза. Он смотрел прямо в черные, лишенные глубины зрачки араба.

— Это не тот человек, — сказал Хасан почти с грустью.

— Мой господин! — вскрикнула Сэнди. — Давай попробуем…

— Нет, — отрезал Хасан. — Мы слишком долго пробовали. Он — ничто. — И бросил своим людям: — Увести его и связать.

— Они не должны этого делать, — заметил ИскИн на том конце кабеля. Собственно, он говорил сам с собой, забыв, что подключен к волоконно-оптической системе Элизы.

— Что делать? — переспросила она.

Другой переключился в режим прослушивания. А может, он вообще исчез?

— Они изменяют границы конверта, — сказал ИскИн. — Дают неверное сочетание кодов. Такого рода команды всегда должны сопровождаться правильной последовательностью кодов. Я остановил их.

— Это… хорошо?

— Это необходимо.

Элиза ждала, напряженно вслушиваясь.

— Ну нельзя же так! — снова пожаловался ИскИн тысячу миллисекунд спустя. — Они ведь нарушат целостность поля.

Другой внезапно вышел из дремотного состояния.

— Сканируй людей! — скомандовал он.

— Нет времени, я должен…

— Сканируй!

— Нет значков. Не персонал. Не уполномочены.

— Кто-то из них должен излучать следующий энергетический рисунок, — начал Другой мягко, — примерно такой… — Он начал развертывать последовательность чередующихся положительных и отрицательных чисел. Отрицательные содержали очертания Другого.

— Сканирую… Есть такой.

— Пометь его и отслеживай.

— Но неавторизованные команды!.. Магнитное поле теряет стабильность.

— Пусть действуют.

Гарден все еще лежал там, где его оставили арабы: на боку, локти связаны сзади, колени и лодыжки тоже опутаны веревками, длинная петля охватывала запястья и лоб, оттягивая голову назад. Он находился в темном чулане, где-то далеко от реакторного зала.