Маскарад

– Прости, любовь моя, но мне придется это сделать. Думал навестить тебя вечером, но раз ты сама прибежала воевать и ничем хорошим эта встреча все равно не закончится…

В глубине души я понимала, к чему все идет. Понимала и не могла поверить. Отвернулась, пытаясь спрятать лицо, завозилась, старалась достать его ногами… и почему-то ни один урок старика Лу не приходил на ум. Актер оказался неожиданно сильнее меня. Как такое могло произойти? Это… неправильно.

Он больно схватил меня за подбородок, повернул к себе. Я сжала губы как могла крепко, била его ногами, мотала головой, умоляя отступить.

Но ему было плевать. Змеиные глаза обещали худшее. Хал пальцами надавил мне на челюсть, окровавленной рукой раздвинул губы и вытер об меня густую кровь. Зажал рот, заставляя сглотнуть, хотя это уже было необязательно, все и так кончено. Когда я тяжело проглотила слюну, он отпустил. Резко отошел в сторону, так, что я свалилась на пол.

Он ушел куда-то, но дверь не хлопнула.

Я слышала шаги.

Натянув рукав на ладонь, вытерла рот от его крови. Вот они, последствия, здравствуйте. Я не должна была спасать его, но спасла, поделилась кровью. Думала, он не узнает, или это произойдет когда-нибудь в далеком будущем, в котором меня не будет. Глупо, очень глупо. Теперь и он впихнул в меня свою кровь. Он знает. Обо всем, не зря я не смогла с ним справиться. И ночью, когда согласился оставить меня с Дином и Лин, Актер тоже все знал. Поэтому забрал рубашку… и заменил ее, да так, что мы друг от друга теперь зависим. Моя жизнь – его жизнь.

Мне стало смешно, очень.

Моя жизнь ведь скоро оборвется.

Теперь я смеялась во весь голос.

Актер вернулся и молча подал мне руку. Вторую он обернул обрывком ткани, чтобы кровотечение остановить. Я смотрела на его протянутую ладонь и продолжала смеяться. Думаю, его это задевало, он не понимал. В точности как я до конца не понимала, кто он такой, не сталкивалась с похожими людьми. Как же прав был Лу! Непредсказуемое зверье…

– Думаешь, ты поступил правильно?

Он убрал от меня руку и вместо этого присел напротив:

– Не буду за это извиняться.

– Это было бы лишнее, – согласилась я, подбирая под себя ноги, лишь бы он их не коснулся. – У меня только один вопрос: а что, если тебя прямо завтра убьют в какой-нибудь подворотне? Врагов у тебя немерено, кому-то вдруг улыбнется долгожданная удача. Что тогда, альтьер Актер? С собой меня заберешь?

– Не будет такого.

– Ты не можешь знать.

– Могу. Такого не случится, все жизненные уроки я принимаю к сведению.

– А если я убью тебя во сне?

– Постараюсь рядом с тобой не засыпать, – он криво усмехнулся, глядя куда-то под ноги. – И вообще, я ждал другой реакции. Думал, ты станешь грозить собой, это больше в твоем духе.

– И чем бы это закончилось? Ты бы связал меня по рукам и ногам и держал в своем проклятом театре до конца наших дней? Вот она, настоящая любовь, такая же крепкая, как и цепь, на которой я буду сидеть. Символично, глубоко… потом можно постановку о великой любви состряпать, людям понравится. Больные ублюдки всегда внимание толпы притягивали.

– Ты злишься. И говоришь неправильные вещи.

– Кляп, точно. Что-то я забыла. К цепи обязательно нужен кляп.

Мы отчаянно друг на друга не смотрели. Он разглядывал пол, я – валяющийся неподалеку стул. Видеть друг друга в такой момент – слишком. Я злилась, а он… не знаю, чувствовал вину? Или руки-таки чесались все же наградить меня кляпом? Видимо, чтобы остановить этот зуд, Хал поднялся и пересел так же спиной к стене. Так можно не отворачиваться, да и дышать проще.

– Понимаю, сейчас ты видишь меня злодеем, но…

– Но ты не такой? – подсказала я.

– Не с тобой.

– Конечно, ведь со мной ты другой, хороший и непонятый. А я дура слепая, да и неблагодарная. Не оценила, как ты здорово привязал меня кровью, не спросив, что я думаю на этот счет. Вдруг у меня тоже мнение завалялось? Но зачем тебе лишняя информация, лучше сделать, а потом сидеть и объяснять, какой ты замечательный и непонятый. И честный, конечно же.

– Если тебе от этого будет спокойнее – я прекрасно понимал, на что шел. Знал, что ты меня возненавидишь и вряд ли когда-нибудь подпустишь к себе близко.

– Но поводок-то в твоих руках останется.

– Он двусторонний, если я правильно понимаю.

А я уже ничего не понимала. Наверное, у меня просто в голове не уложилось… этого не могло произойти на самом деле, ну никак. Будто моя жизнь медленно проплывала мимо, мелькая разными картинками, а я была сторонним наблюдателем и никак не могла вникнуть в этот сюрреалистичный сюжет. Актер удивил в первый раз, заявив о любви. Я смирилась, ладно, нафантазировал человек, пройдет. Как же не пройдет, если он парень неглупый? Он все понимает, он рассудителен и логичен, по крайней мере, таким всегда мне казался.