Маскарад

Разобрать ее по частям, зацепиться за любые аномалии. Уверена, именно альтьер Константин подсказал кому-то: принц боится яда. Тогда он и попал в ряды убийц? Или это случилось еще раньше? Он хотел быть значимым, нашел цель. И потерял жизнь.

Его смерть меня тоже смущала.

Портреты возможного убийцы или убийц.

А вот с этим помог Янис – в компании Освальда Цедеркрайца он появился в саду. Альтьер указал дорогу и ушел в дом, а Янис помчался ко мне чуть ли не вприпрыжку, в руках держа листы бумаги. Так и подмывало побежать к нему навстречу, но у меня миссия – слежка за запиской. Вот была бы потеха, исчезни она в момент, когда я по саду бы бегала.

Янис и сам горел от нетерпения, когда сунул мне в руки три практически идентичных наброска. Не было сомнений – это один и тот же человек, значит, свидетелям как минимум не привиделось.

– Узнаете? Узнаете его?

Чужой пыл пришлось остудить:

– Впервые вижу.

Я все вглядывалась в неприметное серьезное лицо и пыталась припомнить кого-нибудь хоть отдаленно похожего на эти портреты. Что за альтьер, которого я никогда не видела? Какой-нибудь житель Аллигома или других небольших городов? И человек этот получил приглашение на свадьбу принца, прыгнул в водопад, пытался меня убить… то есть, все это время он провел в столице. И много лет назад тоже здесь был. Что-то не сходится.

По всем параметрам он альтьер.

Но по логике выходит, что нет.

Эта мысль с трудом укладывалась в голове, потому что нас с детства учили, как опасны игры с Землей, как драгоценны дарованные знания… но вдруг кто-то сыграл? Как это делает Храм, вылечивая избранных людей для подкрепления веры в чудеса. Как это сделала я, когда спасла Актера, а потом он узнал остальное самостоятельно. Тут может быть похожий случай. Но гнилость просто так не достать…

– Альтьера! – позвал Янис. – Что же дальше?

– Покажу портреты в клубе, поговорю с девушками. Вдруг кто-то видел, кому благоволит Луна, и человек ли это с портрета. У нас есть одно лицо, это хорошие новости. Ты большой молодец, Янис.

– Но вы кажетесь расстроенной.

– Я надеялась узнать убийцу.

Во время нападения мне показалось, это что-то личное. Там был Константин, по какой-то причине он меня ненавидел, может, это связано с Хеди, а возможно, я чем-то не угодила ему во времена нашей «дружбы». Теперь уже не узнать, но Константин наслаждался ситуацией и моим унижением в ту ночь. И один из нападающих ему помогал, он стоял позади и тыкал мне в затылок оружием. Он тоже наслаждался, а не просто шел на поводу у желаний Константина. Он его поддержал. Но был еще третий человек, он стоял в стороне и в происходящем не участвовал. Мужчина с портрета? С которым кто-то делился гнилостью на постоянной основе. Незнакомец.

Пожалуй, один из портретов можно отправить Дарлану, пусть ищет.

Так я и поступила. А Яниса оставила приглядывать за письмом, когда его заберут, парень осторожно проследит за адресатом и примет решение на ходу. На всякий случай я оставила Янису свой револьвер. Сама уехала все в тот же клуб.

И там выяснилось, что портрет я отправляла зря, можно было не торопиться. Сам Дарлан Бурхадингер сидел в главном зале и проводил допросы. Увидев меня, Дар погнал очередную девчонку и хозяйским жестом указал мне на ее место, мол, садись.

Я молча села и перекинула ему портрет, ни на что не рассчитывая.

Но Дарлан, кинув на набросок один быстрый взгляд, вдруг замер.

– Знакомое лицо? – догадалась я.

– Да.

– Не томи.

Дар отодвинул листок и зло выругался:

– Я видел этого человека в доме Габриэля Тандебельта. Это один из слуг.

– Интересно.

– Мы говорили с Габриэлем. Там ничего подозрительного.

Точно. Во-первых, у парня всегда находилось надежное алиби, во-вторых, из Габриэля заговорщик бы не получился. Он беспечный и веселый, не способен на многоуровневый обман. Да вообще на любой обман. Когда Габриэль пытался что-то сочинять, все закатывали глаза и умоляли его прекратить, настолько плохо у него получалось. И вряд ли со времен нашей дружбы в этой сфере что-то изменилось, тут либо дано, либо сиди и не ври. Ко всему прочему, этот парень не умел хранить секреты, он их выбалтывал раз за разом, причем неосознанно. Кто бы мог подумать, что легкомыслие сможет стать лучшим свидетельством невиновности.

– У Габриэля есть братья, – напомнила я. – И мать, твоя страстная подружка из Совета. Один уважаемый человек не далее как сегодня шепнул, что Морана Тандебельт женщина сильная и неглупая, не даром пользуется таким уважением.

– На что ты намекаешь?

– Пока ни на что. Но сам ее образ и связь с тобой мне нравятся.

Дар наклонил голову:

– Вот ты все спрашивала, готов ли я сдать твою голову Актеру. А если переадресовать вопрос тебе? Хотя можешь не отвечать, и так все очевидно. Ты готова очернить все, к чему я когда-либо прикасался.

– Неверно. Твоя голова имеет ценность для принца. Пока это так, буду ее беречь.

– Наконец-то ты меня понимаешь.