Маскарад

Я смотрю на это все и задаюсь вопросом, что я делала пару часов назад. Иногда жизнь может быть четко разделена на до того, как что-то случилось и после того, как это произошло. Существуют очень важные понятия — до того. До того, как умрет моя мама, после того, если я вдруг заболею раком и после того, как у меня родится сын. Для меня сейчас именно после того, как я осознала, что влюблена в Джерона. Мне даже кажется, что отношения и настроения между нами поменялись.

Теперь у меня есть секрет. Я влюбилась в мужчину, который кажется мне совершенно странным, и который открыто признается, что у него есть девушка. Но их отношения настолько чуждые в моем понятии, больше похожие на какую-то ложь. Этого не может быть, потому что оба утверждают, что они находятся в довольно-таки близких отношениях. Какая-то часть меня оплакивает мое легкомысленное увлечение им. Другая часть говорит, чтобы я не портила свое время на этом райском острове. Я немного растеряна от всего этого, но решаю не думать об этом в течение следующих двух дней.

— Что на ланч? — спокойно спрашиваю я.

Он высовывает голову из-за двери.

— Козлятина с карри, бобы и рис.

— Что? Нет, черт побери, я не ем козлятины.

Он усмехается.

— Шутка. Салат с манго и холодный цыпленок.

Я с опаской поднимаюсь с дивана, деревянный пол ощущается прохладным и гладким под босыми ногами. И я чувствую себя действительно абсолютно нормально, поэтому направляюсь на кухню.

— Кто готовил еду?

— Жена Герберта, Гвен, того парня с дредами.

Опираюсь ладонями по обе стороны и запрыгиваю на столешницу рядом с кофемашиной, усаживаюсь поудобнее и покачиваю ногами.

— Хм...

Он переводит взгляд на меня.

— Господи, Билли. Ты единственная женщина, которую я знаю, усаживающаяся на мой кухонный стол, словно ты строитель. Любая другая бы женщина изобразила бы что-нибудь более сексуальное.

Я немного потряхиваю грудью и наблюдаю, как меняются его глаза.

— Ты кончишь свою жизнь на кончике моего петуха, если ты собираешься флиртовать со мной подобным образом и дальше, — его взгляд пылает похотью, мой пульс подскакивает.

Я изображаю панику.

— Я буду кричать об изнасиловании.

— Давай кричи, — отвечает он совершенно спокойно, делая шаг ко мне.

Я чувствую, как его большие, горячие руки хватают меня за грудь, сжимая соски, которые тут же твердеют в его ладонях. Совершенно сознательно он сжимает их пальцами, из меня вырывается судорожный вздох. Его глаза сверкают, он опускается на мои приоткрытые губы в жарком, поцелуе, заставляющим меня стонать. Его губы требовательные, властные и собственнические. Я вспоминаю, как кобель удерживает свою сучку внизу, в покорной позе, прежде чем запрыгнуть на нее.

Он увеличивает давление на мои соски. Я стону и беспокойно двигаю бедрами. Джерон прерывает поцелуй и зубами, да, зубами, разрывает мои влажные трусики на одной стороне. Он стягивает их, отшвыривая за спину и проводит пальцами вдоль моей щели, такой болезненной, горячей и мокрой. Его пальцы останавливаются, потом дотрагиваются до набухшего клитора, и его глаза медленно перемещаются вверх, встречаясь с моими.

Медленная улыбка расползается на его губах.

Он начинает кружить пальцами по горошине, я откидываю голову назад и упираюсь взглядом в потолок. Потолок небесно-голубого цвета. Я закрываю глаза, раскинув ноги и широко расставив руки, бедра трутся о мрамор, повторяя движения его руки. Во мне поднимается удовольствие. Усиливается. Задержав дыхание, я вдруг понимаю, что он остановился — просто взял и остановился.

Я открываю глаза и перевожу на него раздраженный недоверчивый взгляд.

Он отступает на шаг назад и внимательно смотрит на меня.

— Почему ты остановился?

— Мне казалось, ты хочешь поесть.

— Да ладно. Я не могу есть в таком состоянии.

— Предвкушение, Билли, сродни ожиданию.

— Если не ты, то я закончу сама то, что ты начал, — угрожающе говорю я и кладу свою руку между ног.

— Нет, — он хлопает меня по руке. — Ожидание — оно не смертельно.

— Почему я?

— Потому что будет даже лучше позже.

Я убираю руку.

— А теперь иди есть.

— Подойди, — прошу я.

Он подходит ближе. Я кладу голую ногу ему на пах, он жесткий, как камень.

— Видишь. Для меня это намного сложнее по сравнению с тобой, — говорит он.

— Ты сводишь меня с ума.

— Я хочу поесть с тобой голой.

Он обхватывает меня за талию, снимая со столешницы, ставя на пол.

— Иди на улицу, я принесу еду, — говорит он и игриво шлепает меня по пухлой заднице.

Ноги немного пошатываются, но действуют, бросив знойный взгляд на него, я разворачиваюсь и направляюсь в сторону двери, ведущей в сад, намеренно и преувеличенно покачивая бедрами. Он хватает меня за руку и рывком тянет обратно к себе, я врезаюсь в его накаченную грудь.

— Ожидание предвкушения, — говорю я невинно, хлопая глазами.

Медленная улыбка появляется на его губах.

— Ты ожидание.

Я никогда не выходила на улицу в чем мать родила, это одновременно раскрепощает, кажется запретным и необычным.