Маскарад, или Искуситель

– Все мальчишки – мошенники, и таковыми являются все люди, – снова отлетело по касательной. – Моё имя – Питч, я отвечаю за свои слова.

– Ах, сэр, разрешите мне – когда я буду в канун этого мягкого лета созерцать вас, столь эксцентрично одетого в шкуры диких животных, я не смогу не заключить, что одновременно мрачное и несвоевременное облачение подходит к вашему уму, но эксцентричное воззрение не имеет никакой опоры в вашей подлинной душе, и не более, чем в самой природе.

– Ну, воистину, теперь – воистину, – волновался бакалавр, не тронутый в своей сути этой смягчённой характеристикой, – действительно, действительно, теперь я не знаю, ну, что я, возможно, был немного слишком жёсток к тем тридцати пяти моим мальчишкам.

– Я рад видеть вас несколько смягчившимся, сэр. Кто знает теперь, но это гибкое изящество, хоть и весьма сомнительное у этого вашего тридцатого мальчика, возможно, было шелковистой шелухой от самых крепких свойств зрелости. Тут, возможно, с ним случилось то же самое, что и с початком индейской кукурузы.

– Да, да, да, – взволнованно закричал бакалавр, как будто на него пролился свет от новой иллюстрации, – да, да; и теперь когда я думаю о нём, то вспоминаю, как я часто с грустью наблюдал за своим маисом в мае, задаваясь болезненным вопросом: могут ли полусъеденные ростки когда-нибудь вырасти жёсткими величественными стеблями в августе?

– Самое замечательное отражение, сэр, и вам лишь стоит, согласно аналогичной теории, впервые принятой нашей службой, применить её к этому тридцатому рассматриваемому мальчику и увидеть результат. Не отдай вы этого тридцатого мальчика – пациента с его болезненными достоинствами, если б взрастили бы их, мотыжа почву вокруг, то почему бы великолепной награде не стать вашей, когда, наконец, у вас появился святой Августин в качестве конюха.

– Действительно, действительно – хорошо, я рад, что не отправил его в тюрьму, как сначала планировал.

– О, это было бы слишком плохо. Допускаю, что он был порочен. Мелкие недостатки мальчиков походят на невинные удары копыт пока ещё слабо приструненных жеребят. Некоторые мальчики не знают о достоинствах всего лишь по той же самой причине, по которой они не знают французского языка; их этому никогда не учили. Учреждённые на принципах родительского милосердия ювенальные приюты существуют согласно закону в пользу парней, осуждённых за действия, за которые, будучи взрослыми, они получили бы другую награду. Почему? Потому что, делая то, что следует, общество, как и наша служба, в основе своей имеет христианскую веру в мальчиков. И всё это мы говорим нашим клиентам.

– Ваши клиенты, сэр, кажутся вашими морскими пехотинцами, которым вы можете что-то сказать, – сказал другой, вновь возвращаясь к прежним мыслям. – Почему знающие работодатели избегают молодых людей из приютов, хотя их и предлагают в работу за самое маленькое жалование? Я не буду ни одного из ваших мальчиков перевоспитывать.

– Такого мальчика, уважаемый сэр, я не дал бы вам, но этого мальчика никогда не нужно будет перевоспитывать. Не улыбайтесь, хотя коклюш и корь – детские болезни, всё же некоторые подростки никогда не болеют ими, поэтому есть также мальчики, одинаково избавленные от юношеских недостатков. Правда, для лучшего из мальчиков корь может оказаться заразной, и скверные ситуации портят хорошие манеры; но мальчик со здравым умом в здоровом теле – это тот мальчик, которого я отдал бы вам. Если до настоящего времени, сэр, вас больше обычного поражали нездоровые черты мальчиков, то теперь у вас больше надежд на хорошие.

– Это кажется разумным, так оно и есть – похоже, так, пожалуй. В примере, который вы привели, очень много глупостей, очень глупых и абсурдных мыслей, и всё же в целом ваша беседа была такой, что могла бы почти принудить кого-то менее подозрительного, чем я, принять определённую условную веру в вас, и я также почти готов обратиться к вашей службе. Теперь, посмявшись над этим, допустив, что даже у меня, у меня самого действительно имелся бы этот вид условной веры, хотя бы её зерно, то какого мальчика, если рассудить, вы могли бы послать ко мне? И каков будет ваш сбор?

– Учитывая, – ответил другой несколько надменно, усиливая теперь красноречие, как и его прозелит, из-за всех его возражений, пропитанных убеждениями, – учитывая параметры, включающие заботу, учение и труд, превышающие обычные в родственных учреждениях, Философско-информационная служба вынуждена будет запросить несколько выше, чем принято вообще. Короче, наш сбор – три доллара вперёд. Что касается мальчика, то по счастливой случайности у меня сейчас на примете есть очень многообещающий маленький приятель – действительно очень подходящий маленький приятель.

– Честный?

– Какой долгий день! Я мог бы доверить ему несказанные миллионы. Судя, по крайней мере, по краевым обследованиям френологической диаграммы его головы, представленной мне матерью.

– Какого возраста?

– Полных пятнадцати лет.

– Высокий? Крепкий?

– Необыкновенно крепкий для своего возраста, как отметила его мать.

– Трудолюбивый?

– Как пчела.