Маски Пиковой дамы

В последний раз с душой-бабочкой, вернее с намеком на нее, читатель встречается в заключении к повести, когда узнает, что Германн попал в «17-й нумер» Обуховской больницы. Это конечный пункт его земного путешествия. 17-я карта таро — «Звезда», та самая «звезда надежды», обращениями к которой пронизана русская поэзия второй половины XVIII — первой четверти XIX века[531]. Даже на светский сюжет — на кончину великой княжны Екатерины Павловны, королевы Вюртембергской — В. А. Жуковский в 1819 году напишет совершенно орденские стихи, обратившись к Звезде: «Святой символ надежд и утешенья!/ Мы все стоим у таинственных врат». Из-за которых слышится: «Мужайтеся, душою не скорбите!/ С надеждою и с верой приступите!» Это поведение адепта у дверей ложи.

Возможно, читателю более привычна «Звезда пленительного счастья» из «Послания в Сибирь». Но и она означает то же самое. Недаром, часть лож носила подобное название, например, «Ложа Северной звезды».

На карте под звездой нарисована нагая женщина, которая из двух кувшинов льет воду на землю — в ее власти и поток жизни, и поток смерти[532]. Для древних египтян, тайны которых приписывали масонству (например, Калиостро, чьи приключения часто соединяют с рассказами о Сен-Жермене, призывал «учиться у пирамид»), это была Изида, богиня, оживляющая землю[533]. Ускользающая Прозерпина — одно из имен изображенной. Прекрасная Дама, воспетая менестрелями средневекового Прованса с их «темным», трудно разгадываемым стилем — ее ипостась. У католиков культ Пречистой Девы во многих местах слился с ее почитанием. Она покровительствует рыцарям, как в древности покровительствовала героям. Отсюда и подвиг паладина, и его эротизированное чувство к «Марии Деве» в «Жил на свете рыцарь бедный». По отношению к Германну это начало повернулось своей губительной стороной — Старухой, ведьмой «тайной недоброжелательностью».

Она отняла у героя разум. А могла бы отнять и жизнь. Возле женщины на рисунке карты порхает, опускаясь на цветок, бабочка — символ души. Звезда забирает души — таков смысл картинки и числа 17 у Пушкина.

Германн виноват в том, что соблазнился. Но вот заступает ли он на пост после графини? Судя по тому, что легковерных игроков ловят у Чекалинского — аналога бесовского карточного вертепа из «Уединенного домика на Васильевском острове», — нет. Хотя в спальне графини Германн как будто решился: «…я готов взять грех ваш на свою душу».

Однако смерть Старухи избавила его от продолжения. Поэтому понадобилось ночное явление призрака: «Я пришла к тебе против своей воли…» Комично предположение, что графиня пришла из рая, поскольку она в белом, а обитатели Дантова ада выглядят черными, как углежоги. Белое одеяние привидений — саван. А вот оборот: «против своей воли» — должен обратить на себя внимание. Бог гарантирует людям свободу воли. А дьявол на нее посягает. Покойницу заставили прийти и открыть Германну роковую тайну карт именно те силы, которые претендуют на его душу.

«Предаваясь сомнамбулизму»

Тут самое время вспомнить «баронессу В***» из эпиграфа к пятой главе. Таинственную белую даму, которая посетила Сведенборга[534]. Образ шведской ведьмы слился в сознании публицистов со Старухой из «Пиковой дамы» и с гадалкой Кирхгоф, предсказавшей Пушкину смерть от «белого человека».

На каком языке написано имя баронессы? Если передать его латиницей, оно начнется на «V» или на «B»? Эти вопросы Пушкин оставил гадателям, намеренно запутывая их. Некоторое время читатели думали, будто одним из протографов пушкинского текста послужил немецкий роман Фридриха де Ламотт-Фуке «Пиковая дама. Сообщения из дома умалишенных в письмах», опубликованный в Берлине в 1826 году. В нем помешавшийся студент пишет из больницы письма умершему другу[535]. Кафкианский сюжет за сто лет до Ф. Кафки.

Однако еще в 70-х годах прошлого века разобрались, что автором романа был малоизвестный шведский писатель Клас Юхан Ливийн, выступивший под псевдонимом М. Гиарта, и что с пушкинским текстом его детище сходно лишь названием, фактом игры и тем, что герой попал в сумасшедший дом — Данвикен недалеко от Стокгольма[536], аналог Обуховской больницы.

Никакой сводящей с ума Старухи в книге нет. Зато она возникала в жизни Сведенборга. Тетя духовидца по материнской линии Брита очень напоминала героиню петербургской повести. Красавица в молодые годы, она удачно вышла замуж за богача капитана Альбрехта де Бема, который оставил ей громадное состояние. Ее особняк в столице занимал целый квартал, ныне он составляет одну из достопримечательностей города — дворец Русенадлера. Она вела великосветский образ жизни, на поклон к ней являлся весь двор. Знакомая картина, не правда ли? Баронессой Брита не была, но в немецких изданиях этот титул часто приписывают самому Сведенборгу.