Масонство и закон

Все вышесказанное, конечно, можно применить в качестве объяснения и оправдания различиям в ритуалах, которые касаются использования тех или иных слов, фраз, даже целых абзацев и диалогов. Но вряд ли этими доводами можно объяснить такие существенные и сущностные различия, как разные опознавательные знаки и слова, офицерские должности в ложе и ритуалы открытия и закрытия работ. Чтобы понять их причины, нам следует вспомнить, что при стандартизации ритуалов во второй половине XVIII века требовалось не только приводить к единообразию, но и отбирать, и отсеивать. Исполнение ритуала, в отличие от простой коммуникации[84], требует не просто упоминания деталей, но и практического производства этих деталей. Отличие вы поймете моментально, как только сравните в любой юрисдикции изложение легенды третьего градуса в наставлении степени с самой посвятительной церемонией, подразумевающей «оживление» этой легенды в лицах.

За объяснением следует обратиться к истории. Свидетельства из Древних Заповедей и дневников XVII века, в которых те, кого принимали в масоны, делали об этом заметки, абсолютно четко демонстрируют, что обычной практикой в XVII веке было сообщать кандидату «всё масонство» за один раз. Максимум, что там наблюдалось, – это разделение одной церемонии на несколько частей, и уж никак не несколько степеней с отдельными церемониями для каждой. Эти части отражают структуру самого раннего ритуала, который был поделен на две части: 1) прием в Ученики и 2) перевод и подъем Ученика в степень Подмастерья или Мастера. Основанная на большом количестве свидетельств наиболее правдоподобная гипотеза гласит, что две известные нам сейчас степени Ученика и Подмастерья являются результатом разделения надвое содержания старинной степени Ученика, в то время как степень Мастера символической ложи и степени Царской Арки или Избранного и Совершенного Вольного Каменщика (в зависимости от устава), то есть те степени, где сообщается Истинное Слово, представляют собой результат разделения надвое содержания старинной степени Мастера, то есть той степени, по посвящении в которую человек считался полноценным и полноправным масоном. У нас есть предостаточно документальных свидетельств для того, чтобы утверждать, что в XVII веке все эти церемонии проводились за один раз, причем без разыгрывания в лицах ритуала во всех подробностях, а так, как в наше время довольно часто проводят посвящения в высшие степени: кандидат приносил торжественное обязательство, ему сообщали опознавательные знаки и слова, а потом зачитывали Древние Заповеди вместе с Легендой Цеха и тем, что в наше время принято называть символическими наставлениями.

После появления «нового масонства» этот образ действий, судя по всему, превалировал еще долгое время. Так, в дневнике д-ра Стьюкли[85] за 6 января 1721 г. написано, что в этот день его приняли в масоны, причем, он был первым кандидатом за многие годы. Он пишет: «С большими трудностями нашли мы достаточно членов для проведения церемонии». Если даже в 1721 г., через четыре года после возрождения, при наличии в Лондоне не менее чем четырех лож и Великой ложи, было трудно найти достаточно масонов, которые знали бы ритуал настолько хорошо, чтобы провести его над д-ром Стьюкли за один раз, то ясно, что у Великой ложи было множество других дел, в частности, по насаждению своей власти и единого всеобщего порядка, который, конечно, постепенно утверждался везде, но в общем, а не в деталях. Часто цитируемый старинный брат, который в свое время написал Дермотту, что Пейн (второй Великий Мастер), Дезагюлье и их соратники были создателями современного масонства, определенно имел для этого веские основания, потому что они в свое время зафиксировали в деталях ритуал Великой ложи «Современных», который в более ранее время соблюдался лишь в общем. Это поясняет, почему во всем мире три степени цехового масонства сходи в общем, но так непостижимо разнятся в деталях.