Масоны, розенкрейцеры, каббалисты. Реалистическая картина тайных союзов и их историческое влияние на общество

Два обершлараффа уже ожидают меня в бурге. До начала игры остается еще пара часов. «Наше оружие – слово», – объясняет мне рыцарь Дрилль, антикризисный менеджер из соседней Швейцарии. Из своих изысканий я знаю, что он председатель Всешлараффского совета, то есть начальник всех шлараффов мира. Рядом с ним стоит его заместитель в Германии – рыцарь Дундерблиц, пенсионер, бывший директор школы. Мне сразу бросаются в глаза огромный орден на его груди и две длинные – не меньше метра – цепи, которые слева и справа свисают с его шапки. Одна цепь составлена из маленьких латунных молний. Нет ли у него хобби, связанного с электричеством? Он отрицательно качает головой. «Нет, если в игре на кого-то нисходит озарение, например экспромтом рождается стихотворение, я дарю ему одну молнию, – объясняет он. – Наверное, именно поэтому меня прозывают Дундерблиц». Другая цепь состоит из множества маленьких медалек. «За все, что они делают, шлараффы получают вознаграждение, которое мотивирует на дальнейшие достижения, потому что это весело, – говорит рыцарь Дундерблиц. – С 1 октября по 30 апреля наша игра идет в Северном полушарии, а затем на противоположной стороне глобуса. Если во время зимовки, как мы это называем, шларафф хотя бы один раз в неделю посещает Шлараффское царство, то в конце года он получает медаль». В цепи я насчитал 39 медалек; значит, уже половину своей жизни Дундерблиц является шлараффом.

В Союз шлараффов нельзя вступить по собственному желанию, новичка должен привести рыцарь. Затем соискателю разрешают в качестве «паломника» трижды посетить так называемые породнения – после чего человек принимает решение, становиться ему шлараффом или нет. Только после этого наступает фаза, когда рыцари, в свою очередь, присматриваются к новичку, чтобы понять, подходит ли он для группы. Еще раз напомню: это чисто мужской союз.

Одно из важнейших качеств соискателей: они должны быть в состоянии оставить все свои повседневные заботы за дверью. Некоторое отчуждение, костюмы, с фантазией выдуманные имена и даже собственный язык помогают втянуться в игру. Тот, кто, подобно мне, впервые попадает на породнение, сначала почти ничего не понимает. Рыцари, уезжая из дома, прощаются с обозом (семьей), едут на бензиновом скакуне (автомобиле), бензиновом слоне (автобусе) или паровой коняге (поезде), выпивая, произносят «Эге!», пьют Лету вместо вина, пенную Лету вместо шампанского и родниковую воду вместо пива. Когда они «пикируются», то часто осыпают друг друга насмешливыми стихами собственного сочинения. Время от времени некоторые рыцари выходят наружу, чтобы покурить фитиль (сигару) или люнетку (сигарету). Некоторые выражения шлараффской латыни пришли из нашего обыденного языка: болтун – телефон, ласточкин хвост – фрак.

Многие братья обладают музыкальными талантами, играют на коленной визжалке (виолончели), деревяшке любви (гитаре) или клавикимвале (пианино). «Здесь каждый может пробовать что угодно: сочинять стихи, петь, играть, даже если это ужасно звучит», – говорит рыцарь Дрилль. Поскольку сеньору бурга (жену) в братство не допускают, здесь можно с облегчением отпустить пару острот в адрес страшилища бурга, то есть – правильно! – тещи. Но не обязательно быть поэтом или музыкантом. Есть и другие таланты, за которые принимают в рыцари. Например, умение поддерживать бург в хорошем состоянии, готовить выпечку, пополнять запасы погреба или просто быть надежным другом. «Наши идеалы – искусство, дружба и юмор», – говорит швейцарец, рыцарь Дрилль. Чувство юмора, конечно, необходимо, когда кланяешься филину, разве нет? Рыцарь Дрилль говорит: «Филин для всех нас образец, это птица мудрости и военного искусства. Мы поклоняемся ему, а он одаривает нас своей мудростью, просвещая нас». Это же снова намек на инкубацию!

С поклоном филину каждый рыцарь вступает в необходимое для творчества пространство; перед филином стряхивают с себя все земное и суетное. Рабочие конфликты и спорные темы, такие как политика и религия, – все это остается вне замка. Каждый из них вступает в священный мир, в Шлараффию духа! Никого не интересует профессиональная иерархия, здесь она шлараффская. «Ни один шларафф не знает, что ждет его вечером, – говорит рыцарь Дундерблиц. – Он не знает, кто придет, каждый раз это сюрприз. Я провел здесь больше тысячи вечеров, и ни один из них не похож на другой – это я могу точно сказать».