Масштаб. Универсальные законы роста, инноваций, устойчивости и темпов жизни организмов, городов, экономических систем и компаний

Теперь все ultra, все преступает границы, как в мыслях, так и в поступках. Никто не знает самого себя, никто не понимает элемента, в котором живет и действует, предмета, который обрабатывает. О чистой простоте нечего и говорить. Молодые люди слишком рано берутся за перо, а потом увлекаются потоком времени. Богатство и быстрота, вот чему удивляется свет, и вот за чем все гонятся. Образованный мир выдумывает железные дороги, быстрые почты, пароходы и всевозможные удобства сообщений, чтобы переполнить свое образование и все-таки не выйти из посредственности. Распространение посредственного образования есть, кажется, необходимый результат всеобщности…

Эта любопытная смесь замечаний об ускорении темпа жизни и вызванной им эрозии культуры и ценностей, хотя и высказанная языком несколько архаическим, звучит поразительно знакомо.

Итак, в ускорении жизни нет ничего нового; удивительно, однако, то, что это ускорение носит всеобщий характер и может быть выражено в численном виде и подтверждено путем анализа данных. Более того, применение математики социальных сетей позволяет соотнести это ускорение с механизмами положительной обратной связи, которые способствуют творчеству и новаторству и являются источником многих преимуществ и недостатков социального взаимодействия и урбанизации, и объяснить его с научной точки зрения. В этом отношении города оказываются машинами ускорения времени.

Сжатие социально-экономического времени – это одна из наиболее заметных и имеющих наиболее далеко идущие последствия черт современной жизни. Несмотря на то что оно пронизывает жизнь всех и каждого, ему до сих пор уделялось явно недостаточное внимание. Я хотел бы привести здесь историю из своего личного опыта, иллюстрирующую ускорение времени и те изменения, которые оно приносит.

В первый раз я приехал в Соединенные Штаты в сентябре 1961 г., на учебу в магистратуре физического факультета Стэнфордского университета. Я доехал на поезде, который тянул паровоз, от лондонского вокзала Кингс-Кросс до Ливерпуля, сел там на канадский пароход «Императрица Англии» и почти десять суток плыл через Атлантику и по реке Святого Лаврентия, пока не достиг Монреаля. Там я переночевал и сел на автобус компании Greyhound, который доставил меня в Калифорнию за четверо суток с учетом ночевки в отделении YMCA[137] в Чикаго, где у меня была пересадка на другой автобус. В целом это путешествие стало для меня замечательным во многих отношениях приключением, не в последнюю очередь благодаря тому, что оно дало мне превосходную возможность познакомиться с разнообразием, многогранностью и эксцентричностью американской жизни, а также ощутить огромные географические размеры этой страны. Даже сейчас, пятьдесят пять лет спустя, я все еще пытаюсь осознать все то, с чем я встретился в этом путешествии, продолжая свои попытки разгадать смысл и тайну Америки и всего, что она олицетворяет.

Хотя я происходил из семьи довольно скромного достатка, такое путешествие было типичным для большинства студентов того времени. В общей сложности путь из Лондона в Лос-Анджелес, где я остановился у друга, прежде чем меня отвезли в Пало-Альто, занял у меня более двух недель. Сегодня даже самый бедный студент может совершить путешествие из Лондона в Лос-Анджелес менее чем за двадцать четыре часа, а подавляющее большинство преодолевает это расстояние намного быстрее. Прямой перелет длится в наше время около одиннадцати часов, и даже в конце 1950-х гг. вы могли с удобством долететь от Лондона до Лос-Анджелеса менее чем за пятнадцать часов – если, конечно, вы могли себе это позволить. Однако если бы я предпринял то же путешествие лет за сто до того, оно могло занять многие месяцы.