Мастейн. Автобиография иконы хеви-метала

«Чувак, если хочешь стать великим музыкантом – попробуй героин. Вот увидишь. Все равно что снова в лоне матери оказаться».

К тому времени, как я добрался обратно в Калифорнию, был фактически разбит. Потерял лучших друзей, свою группу, источник заработка. В сущности, потерял свою личность, ставшую абсолютно неотделимой от Metallica. Я был лицом группы, а теперь меня ее лишили. У меня не осталось ничего. Поскольку больше податься было некуда, я приполз к матери, которая к тому времени уже неважно себя чувствовала (спустя семь лет она умрет от застойной сердечной недостаточности). Унижение, которое я чувствовал, возвращаясь в тот дом, в ту же самую комнату, где мы с Джеймсом недолгое время жили вместе, было почти невыносимым. Каждое утро я просыпался с напоминанием о том, что жестко облажался.

Должен признать, некоторое время испытывал только депрессию и жалость к себе. Мама кормила меня, дала ночлег, а ночи я коротал у старых друзей и знакомых. Но все это тоже было не всегда приятно, потому что в круг друзей когда-то входили парни из Metallica. Теперь их нет, а я вернулся, и казалось, все это немного сложно объяснить. Однажды вечером я зависал со своей подругой Хайди, топил горе в алкоголе, как вдруг разговор зашел о Metallica.

– Хорошо, что я свалил, – сказал я. – Они реально стали действовать мне на нервы.

Хайди знала меня много лет. И не было смысла пудрить ей мозги. Она покачала головой и рассмеялась.

– Ой, хорош заливать, Дэйв. Ты же знаешь, что ушел не сам. Тебя уволили.

Я был поражен.

– Кто тебе сказал?

– Ларс, – ответила Хайди. – Звонил мне на прошлой неделе.

Даже тогда Ларс был таким проворным экспертом по связям с общественностью, что, когда дело касалось его репутации или репутации группы, он всегда все предусматривал. Именно поэтому Ларс дотошно обзвонил наших общих знакомых, чтобы убедиться в том, что они знают его версию произошедших событий. На мой взгляд, это логично, поскольку я в равной степени был виновен в том, что пытался повернуть историю в свою пользу.

Как бы там ни было, осознание того, что Ларс критиковал меня за спиной, а карьера Metallica развивалась и двигалась вперед, служило мощным мотивирующим фактором. В тот момент, сидя напротив Хайди, будучи уличенным во лжи и видя жалость в ее глазах, мне стало стыдно. Но можно было понять мой гнев.

– Ладно, ты права, – сказал я – Они меня действительно выперли. Но я все равно собирался уйти. Хочу сколотить свою группу.

Это было отчасти правдой. Не знаю, ушел бы из Metallica или нет, но верю, что наш альянс все равно бы развалился. И говоря о новой мечте – Хочу сколотить собственную группу – по крайней мере, я… не сидел сложа руки.

В течение следующих нескольких месяцев мечта стала одержимостью, не в последнюю очередь благодаря нескончаемому потоку подобострастной прессы, освещающей появление нового вида хеви-метала, типичным представителем звука которого стала гаражная группа из Нью-Йорка, приехавшая из Калифорнии:

Metallica.

Представь, в каком шоке я пребывал, когда летом 1983-го вышел дебютный альбом Metallica, Kill ‘Em All, и в него вошли четыре моих песни: «The Four Horsemen» (бывшая «Mechanix»), «Jump in the Fire», «Phantom Lord» и «Metal Militia». Те же четыре песни, вошедшие в демо No Life Till Leather. Авторство было также изменено, чтобы отразить изменения в композициях в течение процесса записи и – о чем могу только догадываться – чтобы свести мой вклад к минимуму. Каждая из этих песен изначально была моей, но все же Джеймс или Ларс (или оба) делили между собой авторство на всех четырех композициях. Под каждой песней моя фамилия стояла последней, поэтому авторство «Jump in the Fire» выглядит следующим образом: Хэтфилд/Ульрих/Мастейн.

Я слушал эти песни одновременно с удивлением и возмущением. Не мог поверить, что они используют мой материал после того, как выкинули из группы. Они со мной даже не связались и не попросили моего разрешения. Просто взяли и сделали. Предполагать, что изменения, сделанные в этих песнях, каким-то образом отражают атмосферу коллегиальности или более сбалансированное разделение труда, одинаково ошибочно. На следующий день после моего увольнения из Metallica в Нью-Йорк прилетел Кирк Хэмметт, заняв мое место в «Доме музыки», и проходил прослушивание на мою роль в группе, подражая молниеносным гитарным соло, которые я придумал, – соло, представляющие сегодня фундамент для трэш-метала.

Они думали, я не замечу?

Думали, что мной можно вот так помыкать?

Возможно, и нет. Скорее всего, они решили, что я ни на что не буду претендовать и, таким образом, не представлю для них никакой проблемы.

Но они чертовски ошибались.

* * *