Мастейн. Автобиография иконы хеви-метала

Я намеревался быстренько сгонять в притон – просто взять себе столько, чтобы протянуть несколько дней, а потом вернуться на работу. Вместо этого я завис там надолго. А потом еще дольше, пока в конечном итоге не потерял счет времени. Я предпочитал курить или нюхать, и этот способ все равно казался менее тошнотворным и жутким. Но именно в этой поездке я был совершенно не в адеквате: обдолбанный, в депрессии и с мыслями о суициде. Но какие бы ни были внутренние запреты, они исчезли в той квартире, и довольно скоро я стал наполнять шприц жидким героином и ширяться.

Сколько это продлилось? Думаю, несколько дней. Меньше недели. Мы сидели там в постоянном состоянии интоксикации, слушали музыку, ели и игнорировали внешний мир. В какой-то момент раздался телефонный звонок. Мой барыга взял трубку. Зная, что Пэм поймет, где я прячусь, я сказал ему, что не хочу ни с кем разговаривать. Он стоял с телефоном в руке и слушал. А затем сказал мне, прикрывая трубку рукой.

– Это из студии. Хотят, чтобы ты заценил сведенные треки.

Я кивнул и попросил передать трубку.

– Да, это Дэйв.

– Придурок!

О, черт. Пэм.

– Эй, детка, – проворковал я, пытаясь включить обаяние.

– Да пошел ты! Мы приехали с Хадаром и сейчас поднимемся за тобой.

– Нет, нет, нет. Все путем. Я сейчас спущусь.

И я вышел на улицу, где меня ждали Хадар и Пэм, а также отряд БТР, заполненный бойцами диверсионно-десантного отряда, приятелями Хадара, готовых, как мне казалось, к перестрелке грандиозного масштаба.

– Господи, чувак, расслабься, – сказал я. – Это же не «Нью-Джек-Сити».

Пэм было не до смеха.

– Садись в машину, – сказала она. – Мы уезжаем. Прямо сейчас.

– Да, хорошо, только вернусь и шмотки заберу.

Хадар стоял рядом с ней. И отрицательно покачал головой.

– Никуда ты не пойдешь. Ты поедешь с нами.

Они полагали, – и должен добавить, весьма верно, – что если я вернусь в здание, то снова ширнусь. Так сказать, на дорожку. Учитывая тот факт, что я уже был конкретно обдолбан, с токсичным уровнем героина и кокаина в моем организме, сомневаюсь, что вернулся бы. Там бы и сдох. Честно говоря, мне было совершенно наплевать.

Они посадили меня в машину и отвезли в реабилитационный центр в Санта-Монике под названием «Степс». По дороге я спросил, можем ли мы остановиться и купить конфет. Мы съехали с шоссе, и, когда Пэм с Хадаром вышли из машины, я как следует зарядился, используя небольшое количество героина, завернутого в фольгу, – по сути, это был косяк, забитый герычем. Простой способ получения кайфа: поджигаешь кончик фольги, героин начинает гореть, а ты вдыхаешь дым. Проще некуда: мгновенно получаешь кайф. К тому времени, как Пэм и Хадар вернулись в машину, она вся была в дыму.

– Я не мог не взять его с собой, – сказал я. – Не пропадать же добру!

Они уже даже не пытались меня остановить. Просто опустили окна и выехали с парковки. Машину быстро наполнил ветер, грозясь потушить огонь, поэтому я снова поднял окна. Так и продолжалось. Они опускали окна, а я их поднимал. Опускали, а я поднимал…

Наконец, Хадара пробрало на ржаку.

– Эй, Пэм, – сказал он с сильным израильским акцентом. – Меня походу тоже торкнуло.

Пэм даже не улыбнулась, просто смотрела на дорогу. Она уже все это видела, и не раз, и давно уже перестала над этим смеяться.

* * *

Сказать, что я знал все о реабилитации, ничего не сказать; я к тому времени уже мог бы работать на посту медсестры. Заселился, пошел к себе в палату, перекусил и стал лечиться. Первая неделя всегда одинаковая: избавление организма от токсинов и облегчение состояния после остановки приема наркотиков. Затем начинается самое неприятное: терапия.

Я немного успокоился, зная, что Стив Си (как его называли в клубе АА), один из администраторов, с которым я познакомился и кому доверял в «Медоуз», теперь работал руководителем программы в «Степс». В то же самое время было немного странно столкнуться со Стивом при тех же обстоятельствах, зная, что меня ждет полнейший провал. Это одна из многих проблем наркомании и реабилитации: покидаешь клинику, все хлопают тебя по плечу, желают всего хорошего, но ты всегда как бы чувствуешь, что стоит исчезнуть из их поля зрения, и кто-нибудь говорит: «Он вернется». И в моем случае они обычно оказывались правы. Более того, мои отношения со Стивом ухудшились с тех пор, как я побывал в «Медоуз». Какое-то время мы были друзьями. Даже вместе с женами ездили в средиземноморский круиз. К сожалению, Пэм и жена Стива, Шантель, не особо ладили (полагаю, Шантель ревновала мужа), и поездка обернулась настоящей катастрофой. Я надеялся, что эта неприязнь не отразится на моем пребывании в «Степс», поскольку я по-прежнему в значительной степени уважал работу Стива, но ни черта не вышло.

На одной из первых встреч Стив начал нести херню. Хотя сам по себе это не повод для беспокойства. На самом деле, это довольно частое явление в клинике. Есть определенное отношение и поведение, которыми руководствуются наставники, когда хотят использовать лечение, основанное на отрицательной мотивации.