Мастер и Маргарита

Иуда простоял некоторое время один, стараясь собрать разбегающиеся мысли. В числе их была мысль о том, как он объяснит свое отсутствие на праздничной трапезе у родных. Иуда стоял и придумывал какую-то ложь, но в волнении ничего как следует не обдумал и не приготовил, и его ноги сами без его воли вынесли его из подворотни вон.	Judas stood for some time alone, trying to collect his scattering thoughts. Among them was the thought of how he was going to explain his absence from the festal family meal. Judas stood thinking up some lie, but in his agitation was unable to think through or prepare anything properly, and slowly walked out the gateway.
Теперь он изменил свой путь, он не стремился уже в Нижний Город, а повернулся обратно к дворцу Каифы. (Теперь Иуда плохо видел окружающее.) Праздник уже вошел в город. Теперь вокруг Иуды в окнах не только сверкали огни, но уже слышались славословия. Последние опоздавшие гнали осликов, подхлестывали их, кричали на них. Ноги сами несли Иуду, и он не заметил, как мимо него пролетели мшистые страшные башни Антония, он не слышал трубного рева в крепости, никакого внимания не обратил на конный римский патруль с факелом, залившим тревожным светом его путь.	Now he changed his route, he was no longer heading towards the Lower City, but turned back to Kaifa's palace. The feast had already entered the city. In the windows around Judas, not only were lights shining, but hymns of praise were heard. On the pavement, belated passers-by urged their donkeys on, whipping them up, shouting at them. Judas's legs carried him by themselves, and he did not notice how the terrible, mossy Antonia Towers flew past him, he did not hear the roar of trumpets in the fortress, did not pay attention to the mounted Roman patrol and its torch that flooded his path with an alarming light.
Пройдя башню, Иуда, повернувшись, увидел, что в страшной высоте над храмом зажглись два гигантских пятисвечия. Но и их Иуда разглядел смутно,	Turning after he passed the tower, Judas saw that in the terrible height above the temple two gigantic five-branched candlesticks blazed. But even these Judas made out vaguely.
ему показалось, что над Ершалаимом засветились десять невиданных по размерам лампад, спорящих со светом единственной лампады, которая все выше подымалась над Ершалаимом, - лампады луны.	It seemed to him that ten lamps of an unprecedented size lit up over Yershalaim, competing with the light of the single lamp that was rising ever higher over Yershalaim - the moon.
Теперь Иуде ни до чего не было дела, он стремился к Гефсиманским воротам, он хотел поскорее покинуть город. По временам ему казалось, что впереди него, среди спин и лиц прохожих, мелькает танцующая фигурка, ведет его за собой. Но это был обман - Иуда понимал, что Низа значительно обогнала его. Иуда пробежал мимо меняльных лавок, попал наконец к Гефсиманским воротам. В них, горя от нетерпения, он все-таки вынужден был задержаться. В город входили верблюды, вслед за ними въехал военный сирийский	Now Judas could not be bothered with anything, he headed for the Gethsemane gate, he wanted to leave the city quickly. At times it seemed to him that before him, among the backs and faces of passers-by, the dancing little figure flashed, leading him after her. But this was an illusion. Judas realized that Niza was significantly ahead of him. Judas rushed past the money-changing shops and finally got to the Geth-semane gate. There, burning with impatience, he was still forced to wait. Camels were coming into the city, and after them rode a Syrian military patrol, which Judas cursed