Мастер и Маргарита

неподвижный в кресле человек, бритый, с издерганным желтым лицом, человек в белой мантии с красной подбивкой, ненавистно глядящий в пышный и чужой сад. Видел Иван и безлесый желтый холм с опустевшими столбами с перекладинами.	motionless in an armchair, clean-shaven, with a harried yellow face, a man in a white mande with red lining, gazing hatefully into the luxurious and alien garden. Ivan also saw a treeless yellow hill with empty cross-barred posts.
А происшедшее на Патриарших прудах поэта Ивана Бездомного более не интересовало.	And what had happened at the Patriarch's Ponds no longer interested the poet Ivan Homeless.
- Скажите, Иван Николаевич, а вы-то сами как далеко были от турникета, когда Берлиоз свалился под трамвай?	‘Tell me, Ivan Nikolaevich, how far were you from the turnstile yourself when Berlioz slipped under the tram-car?'
Чуть заметная равнодушная усмешка почему-то тронула губы Ивана, и он ответил:	A barely noticeable, indifferent smile touched Ivan's lips for some reason, and he replied:
- Я был далеко.	'I was far away.'
- А этот клетчатый был возле самого турникета?	'And the checkered one was right by the turnstile?'
- Нет, он сидел на скамеечке невдалеке.	'No, he was sitting on a little bench nearby.'
- Вы хорошо помните, что он не подходил к турникету в тот момент, когда Берлиоз упал?	'You clearly recall that he did not go up to the turnstile at the moment when Berlioz fell?'
- Помню. Не подходил. Он развалившись сидел.	'I recall. He didn't go up to it. He sat sprawled on the bench.'
Эти вопросы были последними вопросами следователя. После них он встал, протянул руку Иванушке, пожелал скорее поправиться и выразил надежду, что вскорости вновь будет читать его стихи.	These questions were the investigator's last. After them he got up, gave Ivanushka his hand, wished him a speedy recovery, and expressed the hope that he would soon be reading his poetry again.
- Нет, - тихо ответил Иван, - я больше стихов писать не буду.	'No,' Ivan quietly replied, ‘I won't write any more poetry.'
Следователь вежливо усмехнулся, позволил себе выразить уверенность в том, что поэт сейчас в состоянии некоторой депрессии, но что скоро это пройдет.	The investigator smiled politely, allowed himself to express his certainty that, while the poet was presently in a state of some depression, it would soon pass.
- Нет, - отозвался Иван, глядя не на следователя, а вдаль, на гаснущий небосклон, - это у меня никогда не пройдет. Стихи, которые я писал, - плохие стихи, и я теперь это понял.	'No,' Ivan responded, looking not at the investigator but into the distance, at the fading sky, 'it will never pass. The poems I used to write were bad poems, and now I understand it.'
Следователь ушел от Иванушки, получив весьма важный материал. Идя по нитке событий с конца к началу, наконец удалось добраться до того истока, от которого	The investigator left Ivanushka, having obtained some quite important material. Following the thread of events from the end to the beginning, they finally succeeded in