Мастер крушений

Эма положила обе руки на живот – ей показалось, что острый нож вонзился в него.

– Откуда вы узнали?

– Неважно. Вы ждете ребенка. Это написано у вас на лице. Это девочка, она родится в мае. В день Осеннего равноденствия вы отдадите ее Проводнику.

– Ребенок родится в июне, – возразила Эма.

– У вас родится дочь в первый майский день. Майская девочка. Выкуп за короля.

Позабыв обо всем, чему ее научила жизнь, Эма бросилась на колени и умоляюще протянула руки:

– Возьмите меня вместо нее.

Лицо Сидры стало жестче.

– Лесу вы не нужны.

– А что лесу нужно? Чего он хочет? – закричала Эма.

– Принцессу.

– Зачем? Скажите мне зачем?!

– Вы действительно хотите знать?

– Да!

– Встаньте!

Эма послушалась.

– Вы хотите знать зачем?.. Чужеземка желает знать зачем?.. Чужеземка задает вопросы… – Сидра склонила голову. – Чужеземка тоже сгодится. Сомнений нет. Пока что рано для ответов. Или слишком поздно. Что одно и то же.

– Я не понимаю.

Какая-то тень промелькнула по лицу Сидры. Возможно, тень нежности, неспособной смягчить суровое лицо.

– Придет день, и вы поймете.

Эма больше не произнесла ни слова. Только спрашивала себя, знает ли Тибо все ответы.

– Тибо предназначен вам, – проговорила Сидра. – Вашу связь разорвать невозможно. Тибо бесполезен для леса.

– Если он не нужен, пусть лес вернет его мне. Пусть вернет его королевству.

– Нет. Тибо… – Сидра искала точное слово. – Заложник. Разменная монета.

Последовало долгое молчание, потом Сидра отчетливо произнесла:

– Король или принцесса. Решайте. У вас одиннадцать дней на размышления.

Сидра обошла Эму и скользнула к двери.

– Кто вы? – выкрикнула Эма ей в спину.

Сидра отозвалась странным, глухим, нечеловеческим стоном, который на миг заполнил всю комнату и тут же смолк. Юная темнокожая королева нравилась Сидре. Хотя она предпочла бы ее ненавидеть.

45

Когда Лукас снова вошел в покои, Эма рыдала, уткнувшись в подушку. Она разорвала на себе платье и бросила об пол подсвечник. Свет, просочившийся сквозь муслиновую занавеску, с легкомысленной жестокостью рисовал узоры на столике и гладил королеву по плечу.

Лукас не решался ни приблизиться, ни уйти, ни сесть, ни заговорить.

Как сюда вошла Сидра? Вот что волновало его. Ключи от покоев на время путешествия передали Манфреду, а тот был вне подозрений. Мажордом носил их с собой днем и ночью большой связкой на поясе и вручил Эме в день приезда. Лукас обшарил покои сверху донизу. Дверь в сад была заперта изнутри, и никто не мог открыть ее снаружи. Оконные рамы целы. Мебель на месте. Хотя нет. Лукас заметил несколько царапин на полу перед гардеробом. Похоже, его сдвигали, не тронув диван.

– Да, здесь.

Голос Эмы у него за спиной был похож на шорох песка. Год за годом она перебиралась с острова на остров, боязнь погони гнала ее вперед, будоражила. Но теперь ей не убежать из Королевства Краеугольного Камня, любовь к Тибо связала ее по рукам и ногам. Горизонт скрылся из глаз. Она останется и храбро встретит неизбежное. Эма ощущала спокойствие и опустошенность. Только что она рассталась с частью самой себя.

– За гардеробом подземный ход, – сказала Эма. – Тибо считал, что все о нем забыли.

Лукас заглянул за спинку дивана.

– Я займусь им. Прикажу замуровать.

– Не спеши, Лукас.

– Почему?

– Подожди Тибо. Он любит подземные ходы, нельзя их замуровывать без его согласия. Если хочешь, поставь засов. И никому не говори ни слова о подземном ходе и о Сидре.

– Эма…

– Обещай мне.

– Обещаю, – вздохнул Лукас.

– Поклянись.

– Клянусь, – сказал Лукас и вздохнул еще тяжелее.

– А теперь проводи меня к Клеману де Френелю.

Лукас пригляделся к Эме: серое лицо, черные глаза, в прорехе видна кофейная кожа. Королева во дворце, в своих личных покоях, в ожидании наследника трона могла бы чувствовать себя центром вселенной, а несчастная больше похожа на обломок, терзаемый морем.

– Даже не пытайся, Лукас.

– Простите?

– Ты хочешь, чтобы я рассказала о нашем разговоре, а я не хочу ничего говорить. Проводи меня к Клеману.

Подъем в обсерваторию дался Эме нелегко. Лукас наблюдал снизу, как она плелась, тяжело дыша, держась обеими руками за живот. Клеман выслушал ее рассказ, не выразив ни малейшего удивления. Он несколько раз провел рукой по лбу, однако лицо оставалось спокойным.

– Больше всего меня печалит, Эма, – начал Клеман, – что красавица прибыла к нам из далекой страны, чтобы сбросить здесь груз несчастий, а вместо этого вынуждена принимать на свои плечи наш груз.

Эма слушала его молча. Клеман продолжал:

– Есть логика, есть судьба, а справедливости нет.

– В чем логика?

– В чем? Я скажу вам, Эма. Королевству нужна ваша стойкость. На историческом переломе провидение посылает нам стойкую отважную королеву. – Он долго и пытливо всматривался в Эму. – Это было неизбежно. Сколько бы я ни предупреждал Тибо об осторожности…

– Так вы его предупреждали?

Клеман указал на купол.

– Скоропостижная смерть Альберика, захваченная корона, шхуна, севшая на мель в Гиблой бухте, – это знаки. Знаки множатся, и становится ясно, что они связаны между собой. Следующий знак – преждевременные холода, пришедшие с юга.

– Холода, пришедшие с юга?