Мастодония

Мэри парила над дорогой и, пока ее ноги не коснулись поверхности, продолжала говорить сама с собой. Она думала о том, какого труда стоило ей обретение благодати. Нет, труда в этом не было никакого – были только стремление, жажда всепоглощающего чувства чистоты, святости, смиренное посвящение всей себя священной воле, благой милости. Но как бы ни было велико стремление, раньше ей удавалось только слегка коснуться края покрова святыни, но никогда не приходилось ухватиться за него покрепче. Тогда, в эти мгновения, она чувствовала себя униженной, поверженной, ей приходилось свыкаться с мыслью, что она должна вернуться в ту пустоту, на которую была обречена, и смириться со своим положением. Но ведь сейчас, именно сейчас, она была так близка к цели – дорога славы простиралась перед ней!

Ее ноги коснулись поверхности дороги – хотя это было совсем не похоже ни на одну из дорог, по которым она ходила раньше. Чувство невесомости не покинуло Мэри. Далекий великолепный свет манил ее, но она вдруг засомневалась, что сумеет дойти до него, ведь это было так далеко, так недостижимо… А вдруг она упадет без чувств в середине пути, так и не добравшись до великолепных, сверкающих белизной башен?

Но опасения были напрасны – идти оказалось изумительно легко и просто. Ей казалось, что она не делает ни шага, а ее влечет и влечет вперед по дороге. Чудная музыка окружала ее, неслась отовсюду; на мгновение ей показалось, что сама музыка, которая наполняла все кругом, и несла ее вперед, к свету.

Вокруг нее клубился туман, она видела только дорогу и чудесный, манящий свет впереди, но неизвестность и невесомость были полны великой, несказанной радости, и она неслась вперед; казалось, ласковый невидимый прибой увлекал ее к далекому родному берегу. Музыка изменилась, стала более торжественной; Мэри показалось, что далекое сияние стало ярче. Она невольно зажмурилась.

Внезапно музыка умолкла, и Мэри ощутила, что движение прекратилось, что больше ничто не несет ее вперед и она твердо стоит на ногах. Изумленная, она открыла глаза. Свет больше не слепил глаза. Сияние осталось, но стало более мягким, и она увидела перед собой стройные величественные башни – белые на фоне ярко-голубого неба. Издалека, откуда-то из-за башен, доносился похожий на музыку шум падающей воды. Каждая капелька издавала свой четкий звук, и они соединялись в великолепной, чарующей гармонии.

Она непроизвольно поискала глазами ангелов, но их не было.

«Может быть, – подумала она, – они летают так высоко, что глаза простого смертного не в силах разглядеть их?»

Неподалеку она увидела лестницу – широкую и крутую, со ступенями из чистого золота. Она вела к вершинам башен и уходила ввысь, превращаясь в тонкий золотой шпиль.

«Ох, как высоко, – мысленно вздохнула Мэри. – Но я дойду, доберусь. До самого конца, ступень за ступенью. А там, на вершине, зазвучат трубы и небожители торжественно встретят меня».

Только она занесла ногу над первой ступенью, как туман по обе стороны от лестницы начал рассеиваться и ее взору предстало множество людей, столпившихся у подножия. Тут же стояли шатры и хижины, другие легкие постройки, и всюду, насколько хватало глаз, – люди, люди. Столько народу она ни разу в жизни не видела. Почему-то, она не могла понять почему, она видела и шатры, и хижины, и людей нечетко, и ей казалось, что она слышит визг и крики, что на нее надвигается какая-то дикая, страшная волна ужаса, исходящего от этой огромной толпы.

В безмолвной панике Мэри бросилась бегом по лестнице. От страха и отчаяния она быстро выбилась из сил, стала задыхаться. Наконец, измученная до предела, она упала на ступени, цепляясь за гладкую поверхность в страхе, что сорвется, упадет и опять окажется в бездне ужаса.

Полежав немного, она почувствовала, что дышится легче. Тогда она осторожно поднялась на ноги и посмотрела вниз. Клубы тумана вновь сомкнулись и скрыли от взора толпы людей у подножия лестницы.

Выпрямившись во весь рост, Мэри снова стала взбираться по лестнице. Далекая музыка стала громче, но все равно звучала еще очень, очень далеко, и Мэри показалось, что она совсем не приближается к башням. На самом верху лестницы она разглядела крошечную черную точку, колеблющуюся в лучах золотого света. Мэри остановилась, пытаясь разглядеть, что это такое. Поначалу она решила, что ей показалось. Но точка оставалась на месте, плясала в золотых лучах света, отраженного от поверхности ступеней.

«Кто-то вышел встретить меня, – решила Мэри. – Кто-то спускается по золотой лестнице, чтобы приветствовать меня, входящую в рай».

Она заторопилась к тому, кто шел ей навстречу. Точка постепенно вырастала и наконец приняла очертания человеческой фигуры. Идущий навстречу Мэри передвигался на двух ногах. Крыльев видно не было. Мэри пожалела, что у того, кто спускался к ней, нет крыльев, но постаралась успокоить себя.